— В нее попал заяц, — объяснила Лето. — Мы услышали, как он бьется, и взяли палки, чтобы открыть дверцу и выпустить его.

— Доброе дело, — продолжал ухмыляться Пак. — Так это он запер вас в благодарность?

— Ну, почти, — созналась Осень. — Мы держали дверцу, а ушастый выскочил наружу. Только когда он выскакивал, он толкнул меня задней лапой и сбил с ног. А сестра не смогла удержать дверцу одна.

— Да, дверца тут же обрушилась на меня, — вздохнула Лето, — и мы оказались взаперти.

— А что это за ловушка такая, что может удержать фею? — удивилась Корделия.

— Ловушка из Хладного Железа, — фыркнул Пак. — Ну и раззявы же вы, — попасть в такую примитивную клетку!

— А ты — нахал и грубиян, стоишь и издеваешься! — Осень уперла руки в боки и испепелила Пака сердитым взглядом.

— В самом деле, Пак, — Корделия укоризненно посмотрела на воспитателя. — С твоей стороны нехорошо посмеиваться над попавшими в беду! Или тебе все равно, что они чувствуют?

— Конечно, все равно! А ты и в самом деле веришь, что они обижаются?

— Конечно, обижаются! Недобрые слова слишком часто ранят!

— Только не этих растяп. Да ты спроси!

Корделия вопросительно взглянула на фею Осень.

Та нехотя, медленно улыбнулась.

— Не могу возразить. Его насмешки не трогают меня.

— Меня тоже, — добавила ее сестра, — пока я способна съязвить в ответ.

— Ну просто дети, — провозгласила Корделия со всей высоты своего десятилетнего существования на этом свете.

— И так же беззаботно обращаются со временем, как взрослые, — Джефри беспокойно огляделся по сторонам. — Кто бы ни ставил эту ловушку, он скоро может вернуться. Не пора ли выпустить их на волю?

— Да, не медля, — Корделия завозилась с замком. — А как это открывается?

— Очень просто, — фыркнул Грегори. Он наклонился, нажал защелку и отворил дверцу. Феи вылетели наружу и закружились на тонких, прозрачных стрекозиных крыльях, заливаясь смехом от радости.

— Свобода! Свобода! О благословенный воздух!

— О проклятое Хладное Железо, — Пак мрачно покосился на ловушку. — Это что ж такое, эльф? Или у местных жителей так повелось, ставить где ни попадя железные ловушки?

— Не думаю, а то Волшебный Народец не дал бы им жить спокойно, — Келли стал рядом, с отвращением глядя на клетку. — Здешние охотники ставят деревянные клетки, когда хотят взять добычу живьем, или силки, которые убивают мгновенно.

— Значит, в этих лесах появился новый птицелов, — угрюмо пробормотал Пак. — Или же старые научились новым приемам.

Он повернулся к Лето с Осенью.

— Будьте осторожны, феи, несомненно, кое-кто нынче наставляет людей забыть о Волшебном Народце, как о чистой выдумке и бреднях.

— И забыть о том, что животные тоже могут страдать, — добавил Келли. — Берегитесь, в этом лесу может оказаться еще не одна клетка из Холодного Железа.

— Если так, они мигом окажутся глубоко под землей, — пообещала Осень.

— Не бойтесь — мы разнесем эти вести, — кивнула Лето. — И спасибо вам, смертные.

Она еще раз присела перед Джефри с Корделией.

— Мы перед вами в долгу.

Корделия обменялась с Джефри торжествующими взглядами. Еще бы, феи перед ними в долгу!

— Если вам понадобится помощь, — добавила Осень, — лишь позовите нас — и в каком бы уголке Грамария вы ни оказались, сыновья и дочери Волшебного Народца придут вам на помощь.

— Это еще не значит, что их помощи хватит, — пронзительно сверкнул глазами Пак. — Так что не стоит совать голову в пекло.

— Нет, нет, мы не будем, — пообещала Корделия, сделав большие глаза.

Пак промолчал, сурово посмотрев на Джефри.

Джефри попытался ответить таким же взглядом, затем отвел глаза:

— Да ладно, как скажешь, Пак! Я тоже не буду совать голову в пекло!

— Вот и хорошо, — удовлетворенно кивнул Пак. Он снова повернулся к Лето и Осени.

— Мы отыщем их. Кое-кто из смертных хочет натыкать Холодного Железа во владениях эльфов. И мы не потерпим этого, нет. Мы найдем их и поучим уму-разуму. Ну, пойдем, дети! — и Пак шагнул в тень деревьев.

Дети с огромным удивлением посмотрели на его гордо выпрямленную, решительную спину. Затем Джефри жизнерадостно устремился следом.

Магнус посмотрел на Грегори, улыбнулся и подсадил младшего перед собой в седло. Грегори взвизгнул от радости и замолотил пятками по бокам Фесса. Огромный черный конь тихонько вздохнул.

Вслед за остальными тронулась и Корделия, верхом на единороге, негромко напевая: «Мы поедем, мы помчимся...»