— Да, это похоже на них, — кивнула Осень. — Феи из других графств приносят вести о пахарях и пастухах, которые, бросив плуг и стадо, идут в разбойники, о великанах и людоедах, которые держат в ужасе жителей вокруг, о колдунах, которые ищут способы захватить власть, о лордах, которые сражаются друг с другом, а не с бандитами. В каждом графстве есть что-нибудь подобное, и вдобавок — обязательно распоясается какое-нибудь поганое чудовище. Не дракон, так мантикора или василиск. Я уже не говорю о грифонах и прочей мелочи.

Джефри покраснел от злости.

— Командиры или нет, но ими отданы приказы, чтобы посеять в стране такой хаос всего за несколько дней!

— Это ужасно! — Корделия побледнела. — О! Бедные крестьяне, им приходится терпеть все, что вытворяют эти злыдни!

Грегори прижался к ней, с округлившимися от страха глазами.

— И мы не можем ничем помочь, — прошептал Магнус, — потому что это вне возможностей нашей четверки.

— Да-да, — согласился Пак. — Это работа для ваших родителей, когда они вернутся.

— Если вернутся, — очень тихо ответила Корделия.

— Конечно, вернутся, — Грегори с полной уверенностью посмотрел на нее. — Они непременно найдут дорогу домой. Никто не сможет удержать их от нас.

И почему-то никто даже не усомнился в его словах.

Лицо Магнуса стало жестким, он обратился к братьям и сестре:

— Но в нашем собственном округе мы не должны терпеть подобного разлада! В Раннимеде и в южной части графства Тюдор мы можем остановить анархию! Пусть не только своими руками, а с помощью Волшебного Народца и других добрых помощников, — он кивнул в сторону единорога, — мы будем бороться против этих... этих...

— Этих бяк! — возмущенно вскричал Грегори.

Магнус застыл, отчаянно пытаясь сохранить серьезную физиономию. Корделия захихикала, а Джефри улыбнулся.

— Да, малыш, именно бяк! Мы уже призывали Пака, Келли и их народ объединиться против этих «бяк», и мы объединимся еще и еще, пока не вырвем ядовитые зубы! Раннимед мы сможем удержать, и у короля будет мирное убежище, куда отступить!

— Ура! — крикнул Грегори. — Мы поймаем всех бяк и запрем их в клетку!

— И расспросим их кое о чем, — мрачно добавил Джефри.

— Вперед! — воскликнула Корделия. — А с кого начнем?

Тут все снова замолчали, сердито поглядывая друг на друга.

— А кто самый большой бяка? — поинтересовался Грегори.

— Хорошо спрошено, — заметил Магнус. — Так кто же их предводитель? Кто может быть главою тех, кто стремится смести всяких правителей?

Они шагали по лесной тропе, к большой дороге, пытаясь разрешить эту загадку.

— Нет, у них определенно имеется предводитель, — убежденно ответил Джефри, — хоть анархисты и утверждают, что нет. Я слышал, как папа иногда говорит об этом. Всегда есть один человек, которого остальные слушаются.

Магнус недоуменно посмотрел на брата.

— Что-то я не припомню такого. Как его имя?

— Я не знаю имени, — признался Джефри, — папа тоже не знал. Но он был уверен, что такой есть.

— Может быть, ты слышал об этом, Робин? — спросила Корделия.

— Только то, о чем говорит Джефри, — ответил Пак, — и не больше. Твой отец упоминал о мудреце, создателе уродливых идей, чьим мыслям и чаяниям следуют эти враги всех правителей. И, видишь ли, он не отдает повелений, он лишь подсказывает, что делать.

— И папа не знал, кто это? — вмешался Грегори. — Он только догадывался?

— Ну, не только догадывался, — пожал плечами Пак. — Он был уверен, что такой мудрец существует. И думает, что остальные следуют его мыслям.

Джефри наморщил лоб, потряс головой.

— Что-то я сомневаюсь. Отряд не может действовать без командира. Иначе их действия будут беспорядочными, и каждый будет действовать вразнобой.

Магнус медленно кивнул.

— И, кстати говоря, их действия говорят как раз об этом.

— Стойте! — насторожился Пак. — Вот несутся свежие новости!

Как из-под земли выскочили Осень и Лето, вытаращив глаза:

— Эльф принес нам весть, и мы тут же поспешили вас увидеть! Поверьте, Фиговый Листок говорит правду!

— А что за весть? — спросила Корделия.

— Отряд крестьян, — объяснила Осень. — Они идут по большой королевской дороге, размахивая косами и серпами — и ведет их мальчик!

— Ведет? — Корделия озадаченно наморщила лоб. — И как мать отпустила его одного?