— Да нет, это наш друг! Или хороший приятель... — у детей чародеев бывает не очень много друзей. Вы приведете его?

— Конечно, ведь вы об этом просите, — и Осень улетела прочь.

— Для принца небезопасно бродить по лесу одному, — нахмурился Магнус. — Разве он не знает, что враги его венценосного отца могут схватить сына и сделать заложником?

— Алан еще не думает о таких вещах, — уверенно ответил Джефри. Он провел с принцем достаточно времени, чтобы узнать его получше.

— Алан, может быть, и не думает, — воскликнула Корделия, — а его телохранители? Как они разрешили подопечному уйти одному?

— По-моему, они ему и не разрешали, — Джефри ухмыльнулся.

И никто из детей даже не задумался, почему Алан ищет их. В конце концов, надо же ему хоть с кем-то играть? Его собственный брат был еще меньше, чем Грегори.

Мальчик вышел из-за огромного дуба, шагая вслед за двумя феями. На нем был берет, кожаные штаны, заправленные в сапоги, и куртка простого зеленого сукна. Однако его рубашка была выткана из белого шелка, а пояс под курткой отделан золотым шитьем.

— Алан! — радостно завизжала Корделия.

Принц вскинул голову, заметил подружку и тоже расплылся в радостной улыбке. Он бросился вперед, феи еле успели отскочить в сторону. Алан обнял Корделию, воскликнув:

— Как здорово, что я вас нашел!

Затем он повернулся к Магнусу и солидно пожал старшему товарищу руку. Подскочивший Джефри дружески пихнул его в плечо, а Алан ответил ему таким крюком слева, что средний Гэллоуглас покатился кувырком. Он тут же вскочил и, пригнувшись, сжав кулаки, ухмыляясь во весь рот, стал медленно подкрадываться к принцу.

— Ну, ну, ну! — Магнус встал между ними.

— Мы же понарошку! — возмущенно запротестовал Джефри.

— Ну да, — кивнул Алан. — Как же еще два воина должны приветствовать друг друга?

— С открытым забралом и вежливым поклоном! Тумаки только будят азарт и портят дружбу!

Джефри приложил ко рту ладонь и издал кукарекающий звук. Магнус строго посмотрел на озорника.

Грегори потянул Алана за руку:

— А где Диармид?

— Дома, с мамой, — объяснил Алан. — Отец и мне приказал сидеть дома, но я не удержался.

— Еще бы, — понимающе кивнул Джефри. — Как тут усидеть, когда назревает судьбоносная битва?

— Вот еще, если бы только это, я бы не ослушался отца.

— Он ведь не только отец, но и твой сюзерен, — согласился Магнус. — И что же случилось, настолько серьезное, что ты ослушался родительского приказа?

— И почему ты искал нас? — перебил Джефри. — Сейчас неподходящее время для игр.

— Да, это так, — кивнул Алан. — Но я не знаю, кого мне еще просить. Я очень боюсь за своего отца.

Неожиданно он стал очень серьезным, почти печальным. В его позе ничего не изменилось, но дети почему-то сразу вспомнили, что перед ними — наследный принц.

— Мы можем немногое, — осторожно заметил Магнус. — Мы ведь еще не ровня нашим родителям.

— Но наши силы — в вашей власти, Ваше Высочество! — торжественно провозгласил Джефри. — А что происходит? Почему твой сир в такой беде?

Алан обвел их взглядом, и его глаза светились благодарностью.

— Бароны поднялись друг против друга, в беспорядке, сцепившись, как пьяные слуги в день праздника Хмельной Лозы. Отец выступил, чтобы усмирить их.

Джефри скорчил рожу, а Магнус спросил:

— А разве их герцоги не сделали ничего, чтобы усмирить своих вассалов?

Алан покачал головой.

— Мне кажется, что сначала они позволят баронам испробовать свои мечи на армии короля, прежде чем двинуться против короля самим.

— А как же их дети? — напомнил Джефри. — Твой отец все еще держит у себя в заложниках наследников двенадцати великих лордов, так ведь?

— Ах, эти великовозрастные недоросли, — Алан поморщился. — Высокородные горлопаны остаются горлопанами. Они только и знают, что хлестать эль, приставать к служанкам и бить друг другу морды по пустякам.

Дети молча кивнули. Они уже давно поняли, что Алан дружески относится к сыновьям лордов лишь отчасти — за неимением лучших друзей.

— Да, герцоги действуют благоразумно, — покачал головой Джефри, — но не мудро.

— Угу, — согласился Алан. — Им представился случай вернуть себе доверие короля, которое они потеряли давным-давно, когда взбунтовались против него... (Это «давным-давно» было тринадцать лет назад). — ...но они им не воспользовались. Нет, отец никогда больше не поверит им, когда победит.