Тело Тадео полностью превратилось в сталь и в глазах полыхнуло нечто жуткое и страшное, но я все так же продолжила:

— Я никогда не променяю то, что происходит между мной и Рубеном на вот эти твои никчемные прикосновения и никакие поцелуй. Теперь я, тем более, не могу понять, что девушки нашли в тебе. И, знаешь, — я наклонилось еще ближе к парню. — Я чувствую, как твой член упирается мне в живот и понимаю, каков размер. Так вот, у Рубена значительно больше. Ты полный ноль…

— Ты… — насколько же жуткие глаза у Тадео были в этот момент. Казалось, что еще немного и он просто меня порвет на части, но я даже не стала слушать, что он собирался мне сказать.

Вместо этого резко извернулась и дотянулась до своей сумки, которая лежала на тумбочке, после чего, резким движением вынула оттуда газовый баллончик и им прыснула прямо Тадео в глаза. Лишь в первую секунду его хватка немного ослабла и я смогла вырваться Стараясь не дышать, побежала к окну и открыла его.

Глаза жгло и горло першило так, что дышать было трудно, но, хватая свежий воздух губами, я, не оборачиваясь к Тадео, сказала:

— Ты позволяешь себе слишком много, но, если еще хоть раз прикоснешься ко мне, я тебя «укушу», причем, очень больно. Я сделаю все, чтобы ты пожалел о том, что вообще подошел ко мне, — сказала с ненавистью, после чего оскалилась и иронично улыбнулась: — Но, раз уж я лучше твоей жены, что ты сам подтвердил, можешь представлять меня, пока будешь брать ее. Это единственное, что тебе светит касательно меня.

Я развернулась и посмотрела на Тадео. Клянусь, в этот самый момент он был похож на Дьявола. Жуткого и страшного. Даже, помимо покрасневших глаз, никаким другим образом нельзя было понять, что я только что прыснула в него из баллончика.

Я не стала больше ничего говорить и просто очень быстрым шагом вышла из комнаты, направляясь как можно дальше от этого места. Пока там все не проветрится, нет смысла возвращаться, а мне следовало срочно принять душ. Убрать с тела ощущения жадных прикосновений и его поцелуев, которые все так же жгли. А ведь я только сейчас начала понимать, что только что происходило между мной и Тадео. Прокручивала в голове каждое его прикосновение.

Качнув головой, я выбросила эти мысли из сознания и зашла в первую попавшуюся гостевую спальню. Сбросила с себя ночнушку и встала под душ, только сейчас понимая, что все еще держала в ладони очки Тадео.

Глупо. Я больше не считала его братом и он больше не являлся для меня дорогим человеком. Таковым для меня когда-то был Тадео, а теперь… Теперь он Дамиан. Совершенно незнакомый для меня парень.

И, сейчас вспоминая, как он смотрел на меня перед тем, как я покинула комнату, отчетливо ощущала тяжесть, которая ожидала меня впереди. Его гнев. Но, нет, я ни о чем не сожалела и от своих слов не отказывалась.

Я лишь под утро вернулась в свою спальню. Из-за открытого окна тут было очень холодно, но, к счастью, комната уже полностью проветрилась.

Немного позже, переодевшись, я спустилась вниз. Завтрак уже пропустила, но есть хотелось нещадно, поэтому, разместившись на веранде, я попросила горничную принести мне что-нибудь.

Уже когда я пила чай, на веранду зашла мама. Скрестив под грудью свои утонченные ручки, она недовольным тоном сказала:

— Ты проспала. Мы все ждали тебя за столом. Если ты так будешь вести себя с Рубеном, он будет зол. Не позорь свою семью и будь добра, покажи, что тебя достойно воспитали.

— Ты что, мам. Ни в коем случае, — я улыбнулась, отпивая чай. — Я покажу превосходное воспитание. Кстати, мам, я сегодня после обеда еду в СПА. Может, поедешь со мной? Нужно как-нибудь убрать следы алкоголизма из твоего лица. Не думаю, что Рубен будет рад тому, что мать его будущей жены прикладывается к бутылке.

Трудно передать все эмоции проскользнувшие на лице мамы, но абсолютно все были шикарны.

— О чем ты говоришь? — в голосе мамы возмущение, но уже теперь фальшивое. Сейчас там было больше растерянности.

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я, — сказала, убирая с лица улыбку. — Знаешь, алкоголь оставляет сильные следы на коже. Будь добра, хотя бы попытайся их скрыть и не позорь меня. И так уже скоро все будут говорить, что мама Камилы Агилар алкоголичка. 

В этот момент я уловила один жест. Мама попыталась будто бы невзначай рассмотреть себя в отражении стекол и как же приятно было наблюдать за этим. За тем, как она в панике переживала, что теряет самое ценное для себя — свою внешность.

— У меня нет привязанности к алкоголю. Ты говоришь чушь. Вообще не понимаю, откуда у тебя такие мысли, — мама развернулась и пошла к двери.

— Все тайное, когда-нибудь становится явным, — я опять отпила чая. Мама, услышав мои слова, буквально на несколько секунд замерла, но уже вскоре вышла из веранды, а я откинулась на спинку дивана и продолжила пить чай.

В основном утро прошло спокойно, если не считать Давида. Это один из помощников нашего садовника. На вид ему лет двадцать пять и на моих родителей он работал совсем недавно, поэтому меня не знал, но, в этот день он как раз занимался землей рядом с верандой. Мы разговорились и я даже накормила Давида пирожками, которые мне принесла горничная.