— Долго будешь закрываться от меня? — Дамиан наклонился и легко прикусил костяшку моего пальца, при этом, горячим дыханием частично опаляя грудь. С моих губ сорвался судорожный вдох, хоть я все еще пыталась скрыть то, насколько сильно эта близость разрушала мой самоконтроль. Не желала показывать того, насколько, оказывается, слаба перед монстром в чьих лапах оказалась.

— Вечно, — произнесла на выдохе.

Дамиан приподнял один уголок губ, обнажая белоснежные зубы и, опять подняв меня на руки, отнес на кровать. Я все еще держала руки на груди и сразу же сомкнула ноги, желая сопротивляться парню даже несмотря на то, что внизу живота уже так невыносимо сильно тянуло и, не имея нужного опыта, я чувствовала, что тело хотело Дамиана. Того, что мог дать только он.

— Колючка, — вновь до жути хрипло и, несмотря на полумрак царящий в спальне, я заметила безумный блеск в глазах парня. Его возбуждение и голод, от которых стало страшно, но уже вскоре эта эмоция была поглощена другими. Вновь противоречивыми, но невероятно жгучими.

Дамиан наклонился и вновь его губы на моей шее. Истязали кожу жадным поцелуем, а я уже не понимала, чего хотела больше — ударить парня или всхлипнуть от того, насколько мне сейчас было хорошо.

Его губы мелкими, но такими ощутимыми поцелуями скользнули ниже. К ключицам и плечам, а потом животу. Грудь он пока что не трогал, но, казалось, целовал каждый сантиметр неприкрытой и обнаженной кожи. Для меня это было, как настоящая пытка и вот я раз за разом содрогалась и ерзала под Дамианом. Стонала и хотела окончательно сгореть в этом огне.

Я ощущала себя так, будто меня привязали к крылу летящего самолета. Эмоции бушевали, буквально разрывая сознание, а я уже никак не могла понять себя. Терялась и захлебывалась ощущениями. Сходила с ума и забывала о том, что за пределами этой спальни существовал какой-то мир и могла думать лишь о том, что сейчас происходило между мной и парнем.

Ночь и тишина. В комнате полумрак и мы с Дамианом на кровати, занимались тем, чего делать никогда не должны были. Столько причин тому, что нам нельзя и ни одного — можно.

Но почему же в данное мгновение мне было все равно? Казалось, что, если остановить все это, я сгорю. Нет, перегорю и буду уничтожена. Я нуждалась в этой борьбе и в том, чтобы выплеснуть все, что сжигало изнутри. Позже я обязательно пожалею, а сейчас я жила моментом.

Лишь здравый разум, вернее, та его малая часть, которая еще не была задурманена, напоминала о том, как я ненавидела Дамиана. Именно она воспроизводила в сознании произнесенное им «никто» и раз за разом нашептывала, как он сказал, что я ему нужна была для развлечений и при этом у него имелась действительно важная для него девушка.

В задурманенном сознании вспыхнул вопрос «Интересно, он тогда говорил про Сару?», но, качнув головой я отбросила подобные мысли. Вот только, от забурлившей ненависти избавиться не смогла.

Именно она делала происходящее более острым, а ощущения противоречивее, но все такими же до безумия сильными и всепоглощающими.

Я задрожала, когда Дамиан поцелуями спустился к низу живота и, опаляя кожу дыханием, сказал:

— Раздвинь ноги, Мила, — будто дразня и подталкивая меня к необдуманным поступкам, парень провел руками по моим ногам от коленок до бедер.

— Нет, — прозвучало слишком тихо и прерывисто.

Неожиданно Дамиан приподнялся и, когда парень вновь наклонился ко мне, его губы оказались лишь в миллиметре от моих.

— Знаешь, чего я так невыносимо желал уже несколько лет?

— Чего?

— Того, что, всякий раз, когда я буду говорить тебе «раздвинь ноги», ты будешь это делать. Будешь видеть во мне парня и хотеть меня, — он провел руками по моему телу и, вплетая пальцы в волосы, сжал их. — Будешь моей.

Поцелуй обжег губы, но уже вскоре прервался.

— Ты течешь для меня. Проклятье, еще немного и я сорвусь, — Дамиан взял мою ладонь и положил на свою ширинку. Сквозь ткань брюк я ощутила невыносимо твердый и большой член. Горячий настолько, что казалось, он обжег мою руку и я ее тут же отдернула. Рефлекторно схватила край простыни и ею кое-как прикрылась, но краем сознания понимала, что это уже не имело значения.

Слыша звук расстегивающегося ремня, я невольно затаила дыхание, ощущая, как по венам вместо крови потекла лава. Дамиан вновь поцеловал меня, сразу разжигая нервы, а потом будто желая успокоить. Целовал долго. До лихорадки во всем теле и сознания покрытого туманом.

Ощутив, как его член коснулся моего лона, я дернулась и попыталась отстраниться, но парень сказал мне в губы:

— Не бойся его, — последовал поцелуй, но на этот раз короткий. — Он уже сегодня был в тебе. Не полностью, но был…

— Мне было больно, — в моем голосе скользнула паника, которую я не смогла замаскировать спокойствием.

— Знаю, — Дамиан не прекращал целовать, будто бы пытался успокоить. Страх, действительно, то отходил, то все же вновь набрасывался новой волной. — Я хочу, чтобы тебе было и приятно.