Пашка забывает, как дышать. По всему члену отходит разряд невыносимо яркого, почти болезненного возбуждения. Как он ещё не взрывается бурной эякуляцией в ее ручках, словно неопытный школьник! Люда начинает движение кулачком, вниз, до самой мошонки, и вверх, до чувствительной головки под крайней плотью. И все тело сотрясает невыносимо восхитительной судорогой.

– Я хочу тебя!
– Пашка не понимает, удалось ли ему произнести эти слова или же они живут только в его воображении.
– Я сейчас ослепну от этого ненормального перевозбуждения!

И Люда останавливает свои ласки. А Величко жалеет о внезапных словах - он не хочет, чтобы она останавливалась...

Но Люда обнимает за плечи, раздвигает свои ноги и толкает бедра навстречу его мощной эрекции.

Если он не войдёт в нее тотчас же, просто сгорит, или утратит рассудок. Головка члена касается влажных створок женского естества, слегка погружаясь в узкое отверстие. Он едва сдерживается, чтобы не войти одним резким ударом. Медленно двигается, растягивая стеночки киски, погружаясь в сладкую влагу и бархатные тиски.

В висках шумит. В груди и всем теле пульсирующие толчки кайфа. Его уносит за пределы реальности, пока он входит в такое любимое и желанное тело на всю глубину. Останавливается, позволяя Люде привыкнуть к своим размерам... Хрипло стонет, когда она сжимает его изнутри интимным мышцами.

Сладкий токсин в крови достигает максимальной концентрации. Паша начинает двигаться, стараясь задеть эрогенные точки внутри тела своей любимой. А она уже заведена до предела. Толкает бедра навстречу, поймав темп, стонет, даже кричит - нет уже сил сдерживаться. Руки скользят по обнаженной спине, отчего крышу сносит окончательно.

Толчок. Наслаждение. Снова толчок. Как сладко погружаться в ее тесные глубины, быть с нею одним целым, сливаясь в один ритм, в одно дыхание, одно биение сердца! Ему ни с кем и никогда на было настолько хорошо. И уже он уверен - не будет.

Она одна его вселенная, смысл его бытия. Вот половинка, потерянная во времени и вновь обретенная.

Где-то на краю вселенной зарождается новая звезда. Яркая и негасимая. Она опоясывает все вокруг своим светом, таким ярким, что он проникает под кожу.

Так выглядит приближение оргазма. И Люда тоже близка.

Он это чувствует. Ее крики все громче, тело словно звенит натянутой струной. Миг, и сладкие толчки мышечных сокращений ее киски обхватывают член тисками. Крик девушки летит в пустой квартире, рвется в весеннее небо через распахнутые окна.

И когда происходит взрыв, Пашка только чудом не теряет голову - как бы ни было сладко, выходит из желанного тела Люды. Струи жемчужной спермы брызгают на ее живот, орошая кожу.

Люда закрывает глаза, часто дышит. На ее губах стынет счастливая, блаженная улыбка.

– Я люблю тебя, - шепчет Паша, накрывая своими губами ее ротик в самом искреннем и благодарном поцелуе...

Во всем теле разливалась сладкая нега. Было так тепло и хорошо, что не хотелось открывать глаза. Только нежиться в постели, забыв обо всем, прижиматься к горячему мужскому телу, умостив голову на плече и доверчиво обнимая его широкую грудь.

Давно Люде не было так хорошо. Даже с Русланом на заре конфетно-букетного периода. Да и так довольно часто - ранним утром эмоции самые искренние, настоящие, не замутненные ложным чувством стыда и совести, очищенные от общественного мнения. Но сознание стремительно просыпается... И вот тогда приходит весь тот набор сожалений, зависимости от чужого мнения, поиск оправдания самой себе. Люда никогда не была бойцом по натуре, чтобы бросить вызов стадному инстинкту. Эгоисткой в здравом смысле, позволяющем отстаивать собственные интересы, она тоже не была.

Поэтому сейчас с каждой секундой окончательного пробуждения ей становилось все хуже и хуже. Эйфория таяла, тепло обнаженного тела Пашки казалось неправильным и постыдным. Осторожно повернув голову, девушка бросила пугливый взгляд на спящего рядом парня. Во сне его черты лица ровные и безмятежные. Дышит глубоко, в уголках губ затаилась тень абсолютного счастья.

Счастья. Ну почему она не может разделить его с ним? Просто сладко потянуться, обнять его спящего и всё-таки родного, разбудить нежным поцелуем и вновь унестись в рай, как прошедшей ночью? Однако, не может. Тяжесть в груди. Не привыкла девочка из Каменец-Подольского, которую с детства приучали к смирению и терпению, называя гордыню грехом, радоваться жизни в полном объеме. А ведь почти научилась.