И пусть богиня потом возникает, что он слишком много на себя берет. Да — много. Но черта с два он собирался уступать Надю черт пойми кому. Даже если она обиделась и решила назло с кем-то встречаться. Если ей надо напомнить, чья она женщина — Давид легко напомнит.

— А я — муж бывший, — сухо отозвался мужик, тоже без особого удовольствия, даже с неприязнью, но все-таки с претензией на нейтральность.

— Я вам сочувствую, конечно, — криво улыбается Давид, припоминая, как зовут этого конкретного то ли соперника, то ли не очень, — но вы не могли бы позвать Надежду?

— Не мог бы, — прохладно откликается мужик — кажется, Павел.

Нет, ну это совершенно никуда не годится.

— Мужик, ну ты же уже бывший, — теряя последние остатки терпения выдыхает Давид, — ну что ты хочешь, чтобы я на весь дом орал, чтобы она вышла?

— Громко орать придется, — физиономия у Павла самая что ни на есть ехидная, — Надя тут не живет сейчас.

— То есть? — недоумевающе повторил Давид, пытаясь понять.

— Так и есть, — все так же насмешливо откликается Павел, — квартиру она мне сдает. А живет — в другом районе.

— Может, вы адресочек подскажете? — Давид щурится, еще не до конца оценив ситуацию, но уже прикинув в уме, что наверняка отец Лисы знает, где живет его дочь.

— Обязательно, — щерит зубы соперник, — как мне захочется свести счеты с жизнью — так и подскажу. А пока могу передать тебе только привет от Нади и пожелать тебе сходить на хрен. Тоже от неё.

На этом разговор и заканчивается. Мужик делает шаг назад и захлопывает дверь перед носом Давида.

Давид для проформы еще пару раз нажимает на кнопку звонка, но с той стороны двери ему явно открывать не намерены. И вряд ли бы Надя, если бы была тут, удержалась бы и не вышла. Вышла бы. Хотя бы чтобы раскатать по полу.

Надя просила послать его на хрен? Его Надя, что перед его отъездом призналась ему в любви и обещала верить? Да нет. Не может быть такого, чтобы она настолько обиделась, что решила из-за этого все перекроить.

Давид достает телефон.

Он не звонил с утра, во многом потому, что все-таки надеялся на легкий эффект внезапности. Да и просто потому, что реально было ощущение, что если он услышит её голос где-то там в трубке — сдохнет на месте.

“Номер набран неверно”, — три раза повторяет Огудалову своим искусственным голосом операторша мобильной сети и только после этого до Давида начинает доходить почему. Сим-карта аннулирована.

Дело начинает пахнуть керосином. Кажется, Надя действительно поставила за цель перетряхнуть жизнь так, чтобы найти её у Давида не получилось. По крайней мере — без трудностей. Ведь понятно, что художница её уровня вряд ли исчезнет куда-то бесследно, все равно рано или поздно найдутся клиенты, найдутся контакты…

Вот только… Почему? Зачем ей вообще понадобилось убегать?

Неужели она все-таки узнала про Монику? Ох, как же это паршиво. И что очень паршиво, что узнала она о ней не от Давида. Не от кающегося Давида, который уже разрешил эту чертову проблему, получил в нос от прямолинейного старшего брата бывшей невесты, поимел серьезный разговор с несостоявшимся тестем и даже поужинал с Мони напоследок, окончательно разобрав все вопросы с ней.

Он не был намерен “оставаться с ней друзьями”, шляться на двойные свидания и все такое в этом же духе. Но в тот момент он просто хотел разойтись нормально. В конце концов, он знает её уже четырнадцать лет. Нельзя такие связи рвать резко.

Вышло немного не так, как он ожидал. Родственники Мони расстроились из-за неё сильнее, чем она сама. Она сама даже обрадовалась, сказав, что это все очень хорошо — возможно, теперь у неё получится поговорить с родителями о некоторых собственных предпочтениях…

Итак, кому можно было отзвониться в поисках Соболевской прямо сейчас? Ну, очень вероятно, что мама в курсе её маневров. А может, и нет, ведь очевидно же, что именно маму Давиду будет уболтать проще всего.

Может быть, Макс? С одной стороны, суд над Верейским был три недели назад, с другой стороны — Макс писал, что адвокат Верейского надеется на апелляцию, хотя тот же Вознесенский угорал над тем, что просто Ольге Адольфовне хочется стрясти с клиента побольше денег.

Да, стоит позвонить Максу, ведь именно его Давид и просил приглядеть за его несносной богиней, и есть вероятность, что Вознесенский в курсе, куда запропала Надя.

Вознесенский, слава богам, трубку взял. Даже со второго гудка.

— Какие люди мне звонят, — будто бы даже с удивлением замечает Макс, отвечая, — мы уж думали тебя в пропавшие без вести объявлять.

— Макс, ты случайно не знаешь, где сейчас Надя? Я приехал к ней — и её нет. И номер она сменила.

С той стороны трубки повисла пауза.

— Слушай, Дэйв, тут такое дело, — неловко кашлянул Макс, — где Надя — я знаю. Но тебе — не скажу. Это не в моих интересах.

— В смысле? — ошеломленно переспрашивает Давид, надеясь, что понял неправильно.