— Шон, koe riro hia reo i teie nei? (Шон, сколькими языками ты сейчас владеешь? — пер. с маори) — неожиданно на маори спросил Биррет, словно начиная их старую игру в давно забытые, редкие земные языки. — Е rima tekau pea ranei rau, pea kua oho koe i runga i rau e rua? A tino e rite ahau ki te mohio atu? (Пятьюдесятью, или может быть сотней, а может ты уже перешел за две сотни? И наверняка хотел бы знать еще больше? — пер. с маори)

— Е whitu tekau ma wha reo, сэр (Семьдесят четыре, сэр- пер. с маори), — подхватил брошенный мяч Доусон. — E mohio ana koe e reo tawhito ko toku weriweri. Noatia, e hiahia ana ahau ki te mohio atu me te ake (Вы же знаете, что старые языки моя страсть. Естественно, мне хочется знать все больше и больше- пер. с маори)

— Ты понимаешь, что нам может дать этот мальчишка с его тремя стами единицами?! — едва сдерживая эмоции проговорил Биррет уже на родном языке. — В лабораториям мы сможем получить такое умное мясо (презрительное наименование тех, кто чрезмерно увлекался мандмашинами и накачивал себя настолько чрезмерным количеством информации. Что превращался в овощ), что оставим далеко позади всех наших конкурентов! Если профессор Китано был прав, то с его помощью мы совершенно спокойно можем накачивать любого, понимаешь Шон любого человека, практически бесконечным потоком информации. Прямо здесь и сейчас, мы сможем получить нового Энштейна. Да что там Энштейна! Мы можем вложить в мозги знания десятков, сотен и тысяч ученых. Это будет настоящий сверхмозг…

Шэф безопасности молчал смотрел на Биррета, который распалялся все больше и больше. Обладание ребенком с безумно высоким уровнем сензитивности и потенциально способным вырасти еще больше рисовало в воображении директора такие картины, что Доусон чувствовал себя не по себе.

Подожди, Шон! — вдруг остановился директор, словно вспомнив что-то очень для него важное. — К черту это умное мясо! Это ведь 300 единиц! Это настоящий гранд-интуит! Ты это понимаешь?! — Биррет не на шутку разволновался, его лицо раскраснелось, а жестикуляция приобрела все более явный характер.

— Сэр, вы намекаете на бредни этого старика Китано?! — слегка удивился Доусон. — Про гранд-интуита? Про то, что при значительном превышении сензитивного порога (230 единиц) способности интуита переходят на качественно новый уровень… И бла-бла-бла… Он приобретает возможность непосредственного манипулирования десятками или даже сотнями человек… И так далее и в этом роде, — шэф службы безопасности не скрывал своего недоверия к теории о гранд-интуите, высказанной в одной из последних работ профессора Китано. — Я в не верю в эти сказки! Сильный эксперт-интуит может конечно что-то внушить человеку, Но то же самое может сделать и самый обыкновенный гипнотизер, — Доусон помолчав добавил. — И вообще, сэр, думаю, этот путь по дальнейшему бесконечному наращиванию мощности майндмашин, о котором выговорите не приведет ни к чему хорошему. Китано, конечно, гениальный ученый, но он явно ошибался. Даже гений интуит не сможет спасти мозг человека от превращения его в огромный чемодан для разношерстной информации и в конце концов в овощ… Майндмашин и интуиты — это не панацея, это всего лишь удобное средство ограниченного действия для более быстрого овладения информацией…

После столь продолжительно спича, Биррет некоторое время с удивлением рассматривал своего шефа службы безопасности, а потом проговорил:

— Я тебя уже давно знаю и ты всегда говорил то, что думаешь. Думаю, именно поэтому мне удалось добиться твоего перевода из министерства обороны в концерн, — он замолчал еще на несколько секунд, словно собираясь с силами. — Шон, я принял решение. Мне нужен этот ребенок. На этом кристалле (он бросил на стол кремниевый элемент памяти) находится вся находящая в нашем распоряжении информация. Там список из 62 фамилий — взрослые и дети, мужчины и женщины. Кто-то из этого списка, достигший 6-го возраста проходил Тест и показал этот результат. И именно он мне нужен.

— Мои полномочия, сэр? — коротко спросил Доусон, понимая, что время для возражений и споров прошло.

— 32-ой Лунный производственный комплекс находится в нашей зоне ответственности, — Биррет давал полный карт-бланш. — Поэтому можешь себя задействовать все ресурсы администрацию комплекса, юристов концерна, лунную полицию… словом всех, кто понадобиться… И запомни, Шон, мне очень нужен этот ребенок живым, здоровым и желательно видящим во мне друга, а не врага, — он внимательно смотрел на собеседника, пока тот не кивнул головой. — Иди…. Чует мое сердце, что мысильно опаздываем.

Следующие сутки шэф безопасности американского директората концерна провел на ногах и перевести дух смог лишь поздно ночью в собственной каюте на скоростном челноке, направлявшемся к земной Луне. К этому времени его командой была проделана громадная работа — проведены десятки встреч, сделаны сотни звонков, проверены гигабайты информации и вырисовывавшаяся картина, мягко говоря, была безрадостной. Выяснилось, что несколько секунд сигнал о результатах Теста по каким-то непонятным причинам транслировался в открытый космос, хотя по всем возможным протоколам этого делать было строжайше запрещено.

— Кто еще теоретически мог перехватить эту информацию? — в очередной раз задал вопрос Доусон одному из сидевших перед ним аналитиков. — Не нужны мне никакие фамилии! Я хочу знать, в целом… это возможно?

— С 95 %-ой вероятностью сигнал перехватили китайцы, — наконец, решился один. — С 67 %-ой вероятностью — Европейский Союз. Только их станции слежения находятся на расстоянии, которое могло позволить перехватывать такого рода сигналы.

— Если это так…, - проговорил Доусон, на мгновение забыв о своих сотрудниках. — То, вероятно, дракон уже начал действовать и на месте насможет ждать оперативная группа класса “А”, а скорее всего, и не одна. Европейцы, вряд-ли среагируют оперативно. Думаю, перед ними мы имеем хорошую форму… Так! Что застыли, как болваны? Чтобы через сутки у меня на столе лежал развернутый план с вариантами китайских действий и наши ответы на них… Олухи!