– Почему?
– докапывается авторитет.

– Я больше не буду ни у кого на побегушках, - цедит сквозь зубы парень. Он хочет, наконец, быть свободным. А быть главарем банды, это сомнительная свобода.

– Не хочешь быть подневольным?
– лукаво улыбается Бугор.
– Одиночка, значит! Убийца, одиночка! Тогда я буду звать тебя Мако!

– Как? Мако?!
– Максим впервые слышит это слово.
– И что это значит?

– Ну ты что, Хемингуэя не читал?
– ещё шире улыбается, этот образованный тип. – The old man and the sea, - величественно провозглашает.
– Старик и море!

Макс в смятении качает головой и смотрит на Махно, который готов заржать в голос.

– Это его фетиш, Максим, - разъясняет Сергей Владимирович, - Придумывать нелепые прозвища. Никто до сих пор не знает, почему он назвал себя Бугром.

– Бугором, - поправляет, - кому надо, те знают, - как то даже устрашающе произносит авторитет. Потом берёт в руки пистолет и направляет его на Махно.
– Я раскрываю эту тайну, прежде чем нажать на курок. Ну что, ты хочешь знать?

– Определенно, нет, - на лице Махно, не дергается ни один мускул, и Бугор явно довольный собой убирает пушку.

– Ну что Мако? Акула - Мако! Бесстрашный убийца, готовый сразиться, даже с самой хищной и опасной рыбой в океане криминального мира. Когда ты хочешь, приступить к задуманному?

– Как скоро, ты предоставишь мне людей?

– Вечером, они будут в твоём распоряжении.

– Я готов, - Максим поднимается и расправляет плечи. Махно невольно, даже любуется, его ростом и величественно поднятой головой. Некоторых, потери, придавливают к земле, заставляя склонить голову. А Макс возвысился, вознёсся над своим горем, ради мести, ради желания жить спокойно. И Махно уважает его за это...

Но уважение, не всё, что им движет...

Глава 22.

Долгое утро. Наполненное откровениями утро.

 То, что рассказал Максим, определенно беспокоит Маргариту. Она ещё больше стремится узнать его, тянется к нему словно мотылек к пламени, но совершенно точно не боится сгореть.

Хотя, должна бы. 

Максим во всех красках поведал ей о своих свершениях, совершенно не скупясь на подробности.

Зачем? 

Был ли это сиюминутный порыв? 

Суворов и сам не может ответить на этот вопрос. В какой-то момент, Макс решил, что его птичка должна понимать с кем связывается.

А если он напугает её, и она захочет уйти, то он её отпустит…

Ложь.

 Максим слишком самовлюблен и слишком эгоистичен, поэтому рад, что не ошибся в Марго. Она его не боится. 

За разговорами, они не замечают, как перемещаются на кухню, где Максим готовит для Марго крепкий, сладкий кофе, а потом они снова отправляются в спальню. Всё же Суворов не может ею насытится, да и порыв основан больше на чувствах, чем на физическом влечении. 

На этот раз Марго может сказать совершенно точно, что они занимаются любовью. Макс больше не проявляет животной грубости, наоборот, все его движения плавные, нежные, немного убаюкивающие. А она сама, цепляется за его плечи, растворяясь в этом властном, грубом, но умеющем быть нежным мужчине.

Это долгое утро дарит ей ещё одну возможность заснуть, позабыв о своих обязанностях, работе, и даже Наде. А Макс позволяет ей всё это забыть, любуясь, как тихо и размеренно дышит его птичка.

***

Марго стремительно распахивает глаза, будто её кто-то выпихнул из забытья. Вероятно, это была её совесть, потому что пользоваться добротой Максима она больше не хочет. У неё, в конце концов, тоже есть обязанности. 

– Который час?
– спрашивает девушка, встречаясь с теплым взглядом карих глаз.

– Одиннадцать, - с улыбкой признается мужчина, и улыбается ещё шире, когда Марго в панике выпрыгивает из-под одеяла. 

– А как же работа? Ты почему меня не разбудил?
– бегает по комнате в поисках одежды абсолютно голая птичка.
– Ты представляешь, какие слухи поползут. Ты не пришел, я не пришла, а ушли мы вместе... Чёрт, я уже чувствую, как белеют мои косточки от перемывания. Эй, ты чего разлегся?
– забавно распаляется Марго, а потом замирает, упирая руки в бока. – И, черт побери, где мои трусики?

Воспоминание о порванном белье врезаются в память внезапно. Глаза выхватывают безвозвратно испорченный клочок ткани, валяющийся на полу, и как по щелчку её щёчки покрываются румянцем.

– Я даю тебе выходной, - с ленцой отвечает Суворов. Потягивается и неспешно встаёт. Тоже абсолютно голый. Пальцем зацепляет порванные трусики, пару секунд разглядывает, а потом подносит к лицу и глубоко вздыхает.

У Марго от такого действия подкашиваются ноги, а щеки становятся пунцовыми. Она хочет отвернуться.