Похожий страх я испытывала и сейчас. Как в детстве, страшно и волнительно одновременно.

Дверь тихо скрипнула, впуская меня в просторную спальню и я, зажмурившись, сделала глубокий вдох. Пахло сандалом и бергамотом, свежим бельем и…смертью… Так пахла моя собака, когда пьяный сосед выстрелил в неё из травмата. Каштанке хватило, хоть она и сбежала тогда от меня, оставив пустой поводок в руках. А через три дня пришла… И пахла… Вот так… Плохо пахла. Мне было очень больно и обидно, но я до последнего не верила, что она умрёт. Рана, которую мы обработали с Викой была совсем крошечной, совсем маленькой круглой дырочкой. Мои содранные колени и локти и то казались иногда страшнее, а тут… На последние деньги, это я сейчас понимаю, мы съездили в ветеринарную клинику, где нам и объяснили, что наша Каштанка жить не будет. В её ране уже успели завестись опарыши, да и пулька что-то задела… Хоронили Каштанку всей семьёй. По правде сказать это была собака моей матери, пока той не стало плевать на собственных детей, что там собакен… Но было грустно… Как сейчас помню, не решалась заглянуть в коробку от зимних сапог Вики, которая служила гробиком…

…и сейчас не могла решиться взглянуть в сторону кровати…

— Итан…

И кто его только так положил на кровати, словно спящего, по подмышки укрытым серым покрывалом с витиеватыми иероглифами. Это же не мой Итан… Даже не стала себя мысленно поправлять. Ну какой он мой, так, бабка надвое сказала… Волевой подбородок оброс щетиной, переходящей к вискам, как бакенбарды у мужчин прошлых эпох. С горькой усмешкой подметила, что небритость, почти борода ему идет. Добавляет солидности, что ли. Хотя, казалось бы, куда ещё больше… Контур скул заострился, как и нос, который стал хищным на кончике. Бледный, неподвижный и вонючий… Я уверена, что смерть пахнет именно так…

Прикрыв дверь, я подошла ближе к кровати внимательно всматриваясь в его тело под покрывалом. То ли от нервов, то ли от усталости, я не могла разобрать вздымается ли его грудь… Дышит ли он…

Однажды Вика, прибегнув к шантажу, затащила нас с Тёмкой на выставку. Восковые фигуры мадам Тюссо ничуть не отличались от Итана сейчас…

Стало холодно и страшно. В голову лезли кошмарные мысли. А вдруг он уже не дышит? Вдруг он уже мёртв? А никто так и не знает до сих пор, занятые своими делами… И я…не успела…

Желая хоть как-то побороть свой страх я приблизилась к нему вплотную и резко села рядом. Благо размеры кровати позволяли еще троим умоститься. Выдохнула. Мужчина не пошевелился. Мне начинало рвать планку… Глаза очень быстро устали и я, поборов себя, положила подрагивающую ладонь на его грудь. О манипуляциях с зеркалом и прочим, чтобы проверить дыхание я в тот момент и не вспомнила…

Ничего… Слезы навернулись на глаза и я, запаниковав, упала на его грудь. Секунда, другая и я смогла услышать его сердцебиение. Слабое, беспорядочное…

— Мамочки, Итан… — прошептала я, устраиваясь удобнее. — Я думала я не успею… Как же так, а?

Я говорила и говорила, мой рот просто не закрывался. Казалось, если я замолчу реальность меня просто убьет, а так я поддерживала иллюзию разговора, и время от времени всхлипывала. Я рассказывала о чистильщиках. Я просила прощения. Я рассказывала о своём детстве. Я поделилась своей мечтой побывать где-нибудь на островах, среди пальм и голубого-голубого океана. Я призналась ему, что боюсь. Боюсь Вики, ведь она совсем изменилась, не та старшая сестра, которую я помню. Боюсь материнства и того, что не оправдаю в очередной раз надежд своих родных. Боюсь не справиться. Боюсь запороть свою жизнь. Боюсь оставаться без него… Ведь я успела к нему привыкнуть… Пусть не всегда сам, а Алевтина, Костя и прочие помогали мне в тяжёлый период. Он, как медведь из мультфильма, большой, серьезный, заботливый… Как таким не увлечься? Да, ругается, грозит пальчиком и злится, но ведь по-своему… Не так, как другие… С огоньком, но не перегибая… А эти моменты… Как мы уснули в кинозале… Мне было очень стыдно утром, но внутри я чувствовала такой кураж, словно только что покорила Эверест и мне теперь все по плечу… Терпел… Все терпел… И папой я его называла, порой из вредности. И цветы его не приняла, ушла… Дура…

Эмме советовала, а сама?! Ради любимых людей стоит рисковать. Рискнув однажды можно остаться счастливым на всю жизнь. А можно и приобрести опыт, хорошие воспоминания… А у меня их кот наплакал… Мы так мало были вместе… Так многое можно было бы сказать… Сходить на свидание… Если я там и была, то я этого не помню абсолютно… Пусть не первым, но оно было бы обязательно особенным. Это же Итан…

— Прости, что вмешиваюсь, но, что ты там говорила про костный мозг?

Я вздрогнула и наконец-то закрыла рот. Взглянула на приоткрытую дверь, из-за которой заглядывал Кристиан, а позади него метался учёный… Как его там звать…

— Уйди, а!!! — разозлилась я. — Я, что, тут для тебя распиналась?!

— Я уйду. — закивал этот наглец, — А могу и остаться, впустив Виктора, попытаться помочь спасти… — кивок в сторону Итана, — Твоего любимого.

— Спасти… Спасти?! — я чуть не подпрыгнула. — Точно! Что же мы ждём?! Быстрее собирайся, его нужно срочно доставить в больницу!!!

— Клара… — протянул тот, крутя пальцем у виска, — Какая больница? Он мёртв! Сердце почти не разгоняет кровь по телу. Это наука, детка. Наука чистильщиков и современная генетика. В больнице ему не помогут…

— Ты очень плохого мнения о врачах! — прорычала я, бросившись к шкафу Итана. Распахнув его, застыла. Такой порядок резал в глазах. Аккуратненько, по полочкам и тремпелечкам в цветовой гамме. Даже его рубашка лучше, чем моё боди…

Блин… Тут же есть два шкафа с женской одеждой! О чем я думаю? А главное чем?

Но рубашка пахла Итаном… Я не смогла удержаться и так и не вернула её в шкаф, сжав в руке.

— Понятно. Виктор, — прикрикнул Кристиан, — Заканчивай об меня тереться и расскажи сам Кларе…