Чем меньше времени оставалось до детского бала, тем больше становилась моя паника. Все увещевания Кристофа, что все будет в порядке, просто не доходили до моего мозга. Нет, где-то в глубинах подсознания я понимала, что все пройдет благополучно. Кому нужны какие-то лорд и леди, чьи имена не слишком известны даже на родине. Опять же, куда больший интерес для окружающих представляет сам лорд, намекающий, что на родине у него остались связи, деньги, что-то еще. А жена — девушка из семьи не слишком богатой и неизвестной за пределами не то, что королевства, даже губернии. Воспитывалась отцом, скорбящем по женам, изредка выпивающим и куда больше внимания уделяющим сыну. Так что все мои возможные промахи благополучно спишут на провинциальное происхождение.

Но мне было страшно. До нервной трясучки, до боли в животе, до заикания. Страшно, что я встречу кого-то из знакомых, кто выдаст мое настоящее происхождение. Потому что брак титулованного лорда и женщины из простой среды не возможен. Равно как и наоборот. Точнее возможен, но с таким количеством условностей и оговорок, что никакая любовь их не выдерживала. Одна только покупка личного дворянства чего стоила. Допустим, благородный жених еще мог пойти на это. Особенно, когда деньги девать все равно некуда, а отношения серьезнее некуда. Невестам было много сложнее, поскольку такие деньги были не у всех, а родители опасались, что нищему жениху нужна не дочь, а ее приданое. Но это были цветочки. Когда патент на личное дворянство был, что называется, в кармане, следовало сдать экзамен, куда входили генеалогия, геральдика, этикет, танцы, рисование, музицирование или пение, смотря каким искусством занималась девушка. Мужчины должны были уметь держаться в седле, фехтовать или владеть магией. И много чего еще. Кроме того, придворные маги должны были провести полное обследование, чтобы исключить наличие каких-либо заболеваний, которые могли бы передаться детям. В общем, узнай меня кто, и проблем было бы не избежать.

Самое интересное, что Кристоф на этот счет ничуть не переживал. Такое ощущение, что ему было все равно. То ли он преследовал какие-то свои цели, о которых я не имела ни малейшего представления, то ли просто не осознавал, какие могут быть последствия. Чего не скажешь обо мне. Потому что супруг из знати приговаривался к длительной высылки из столицы либо в самое дальнее поместье, либо в удаленный монастырь. А простолюдина казнили. И не важно, что брак наш был фиктивным, как и прочие документы. Что на родине, что здесь, что в соседних королевствах законы в этом отношении были одинаково строги. Точнее, если где-то и были поблажки, то исключительно к знатным супругам. Мол, в заблуждение их ввели, приворожили, заколдовали… В общем, воспользовались. И мне безумно не хотелось расставаться с жизнью. Я даже подумывала, не сказаться ли больной и остаться дома. Останавливало только то, что ко мне непременно пришлют доктора, а заболев на самом деле, я не смогу несколько дней видеть малыша.

Наверное, моя тихая паника успела приблизиться к тому состоянию, когда накопившиеся эмоции вот-вот дадут выход, когда за очередным ужином речь вновь зашла о бале. Я уже готовилась сообщить фиктивному мужу, что не пойду на сие мероприятие по причине медвежьей болезни, но он опередил меня с новостями.

— Не знаю, огорчит тебя эта новость, или нет, но ее величества на мероприятии не будет, — сообщил он мне, явно несколько разочарованный. — Судя по всему, она опять в положении, и ее самочувствие оставляет желать лучшего.

— Думаю, меня это успокоит, — выдохнула я, после чего отправила в рот большой кусок мяса. Как же мало надо для восстановления аппетита.

— Будет только его величество, младшие принцы и принцесса. Наследник и второй принц в силу уже возраста не принимают участия в подобных мероприятиях.

Я только кивала. Присутствие короля меня не волновало. Для женщин эта часть бала сводилась к тому, что они приветствовали монарха или реверансом, или склоненной головой, поскольку на руках были маленькие дети. После официальной части мужчины и мальчики старше четырех лет оставались в тронном зале, а женщины, девочки и маленькие мальчики переходили в соседнее помещение, где проводили время с королевой. Обычно она старалась уделить свое внимание каждому приглашенному. И эта необходимость минут пять или десять поддерживать с нею беседу так страшила меня. Теперь же я облегченно выдохнула.

— Меньше всего на свете я хотела бы встретиться с ее величеством, — пояснила свою реакцию. — Я могу обмануть фрейлин, которых куда больше волнуют собственные проблемы, но сомневаюсь, что смогу обмануть королеву. Как бы меня ни учили, всегда найдутся мелочи, на которых можно проколоться.

Кристоф хмыкнул, но кивнул. Больше к этой теме мы не возвращались. Я продолжала спокойно готовиться к балу, пока за день до него мой мнимый муж не попросил спуститься в кабинет.

— Лорена, — едва я вошла, он поднялся и подошел ко мне, — пришли вести из дома.

— Что-то случилось? — встревожилась я.

— Нет, — поспешил успокоить меня Кристоф, — ничего страшного. Мне передали письма от твоей семьи. Они сейчас переехали в другой город. Твоему отцу помогли найти работу, так что можешь за них не переживать.

Я не сдержала облегченного выдоха. Хотя все равно остался маленький червячок сомнений, все ли так гладко. Так что вопросительно посмотрела на некроманта.

— Кормилица до сих пор не вернулась обратно, — сообщил он мне.

Я нахмурилась. С одной стороны, мы не обязаны были следить за тем, чтобы она благополучно вернулась домой. Один из слуг проводил ее до станции дилижансов, показал, где купить билеты, после чего вернулся в особняк. Куда она отправилась на самом деле, нас не касается. Маркизу было подробно расписано, как она выполняла свои обязанности. Может, испугалась, что наниматель решит расправиться с ней?

— Будем искать ее?

— Попробуем, — дернул плечом мужчина. — В любом случае, мы можем не переживать, что она выдаст нас кому-то. Во-первых, она изначально знала нас как лорда и леди Тан. Во — вторых, если она что-то и подозревала, то настоящих имен, опять же, не знает. Даже если и захочет что-то кому-то рассказать, не получится.

— А если она узнала тебя? — высказала я предположение. — Или меня. Ведь она могла приезжать в город.

— И что? Даже если тебя видели на улице, то все равно не знают настоящего имени. А меня вовсе негде было.