– Да, сегодня скучновато было. Но, видите ли, обстоятельства: Осип Петрович завтра должен спозаранку в деревню отправляться, по каким-то личным делам, потому и карт не было. Обыкновенно-то после ужина старички за вист садятся, ну, или еще там что-нибудь. А молодежь сама по себе. Однако сегодня и молодежи не было.

– А как же Иван да Татьяна Тимофеевна?

– Ну, это еще сущие дети! Только б до дома добрались. Я их перепоручил там одному господину, он с Тимофеем на одной улице живет. К тому же личный экипаж. Обещал довезти. Кстати, как вы их нашли?

Мне не хотелось говорить о Татьяне Тимофеевне, а об Иване Тимофеевиче и сказать было нечего, кроме того, что это ужасно бойкий мальчишка со страшно преувеличенными понятиями обо всем на свете. Потому я попытался изменить тему:

– Скажите, а этот доктор – Андрей Пшемислович, кажется, довольно оригинальный человек.

– О да! И весьма! В своем роде самородок, – прямо загорелся Федор Кузьмич.

– Отчего ж он весь вечер молчал? Кажется, кроме меня, он и двумя словами ни с кем не перекинулся.

– Да, в том-то и оригинальность его. Впрочем, тут одним словом не скажешь. Андрея Пшемисловича узнавать надо! И к тому же сегодня… обстоятельства явились не те, чтоб у него была охота говорить, – уклончиво сказал Федор Кузьмич.

– Уж не барона ли вы имеете в виду? – спросил я.

– А у вас меткий глаз, Петр Григорьевич, – Федор Кузьмич даже прищурился и погрозил мне пальцем. – Вот что, ехать нам еще прилично. Пожалуй, расскажу вам кой-чего об этих господах, коли вы и сами угадали конфронтацию между ними. Простите великодушно!

Федор Кузьмич снова запустил руку за пазуху и сделал изрядный глоток своего напитка.

– Вы хоть и были сегодня свидетелем, так сказать, единовременного присутствия доктора и барона под одной крышей, – начал свой рассказ Федор Кузьмич. – И вроде как ничего страшного не произошло. Однако смею заверить вас, что два этих человека буквально на дух не переносят друг дружку. Кстати, сегодняшний вечер столь рано завершился отчасти и потому, что хозяева побоялись, чтоб Андрей Пшемислович с Мартином Людвиговичем как-нибудь не столкнулись. Так вот, взаимная эта неприязнь у них очень давняя и зародилась даже не у нас здесь.

Вообразите, что Андрей Пшемислович, ныне столь тихий и кроткий, некогда был склонен к авантюрам. И не просто, знаете ли, каким-то там, а самым натуральным. Словом, случилось нашему доктору лет эдак тридцать назад отправиться в путешествие к побережью Южной Америки. Хотя экспедицию эту и организовывало Русское географическое общество, но вы сами можете себе представить, как у нас проделываются такие дела. Тем более что интересы путешественников были какие-то специальные, по разумению начальства, не могущие принести пользы отечеству.

Словом, снаряжалась экспедиция ни шатко ни валко, все больше на энтузиазме самих ученых. И вот одним таким энтузиастом и был тогда еще юный медик Андрей Пшемислович Болицкий. Ехал он в экспедицию в качестве судового врача. Не знаю деталей, а и не так уж они важны! Однако до берегов южноамериканского континента корабль не дошел. Потерпел крушение невдалеке от какого-то небольшого островочка. И хотя крушение происходило в непосредственной близости от суши, из-за дрянного снаряжения и плохой подготовки команда не имела сил и средств спасти себя. Погибли все. Кроме нашего доктора, конечно. Да и того вынесло на берег, сам он не помнит как.

Остров тот был людьми необитаем. Подчеркиваю – людьми! Зато там жила огромная колония обезьян – эдакие крупные особи с рыжего цвета шерстью и называются, кажется, рыжие ревуны. Как говорит доктор, повадкой очень схожие с людьми. И даже некое подобие общества у них имеется. Это, конечно, дело известное, дарвинизм и все прочее, но мне лично с трудом верится…

И вот представьте себе, Петр Григорьевич, что животные эти буквально спасли Андрея Пшемисловича, найдя его, ослабевшего и почти совсем без сознания, на побережье, куда спускались в поисках моллюсков! Вообразите, что дикие животные, которые, может, и человека никогда не видывали, не только спасли Андрея Пшемисловича от смерти, но и приняли его в свою стаю. Так что жил доктор на острове не как Робинзон, а скорее как Маугли.

Сам Андрей Пшемислович не слишком распространяется о своей роли в стае, однако же говорил, что жил с приматами "совершенно на равных". А пробыл он на острове без малого год! Пропавшей экспедицией на родине не больно-то интересовались, и неизвестно, стали бы вообще когда-нибудь искать ее, если бы не объявился молодой и настырный флотский офицер. И хотя был он чистокровным немцем, за честь и славу российского флота ратовал чрезвычайно. Как вы, наверное, догадались, офицером этим был капитан Мартин фон Лей.