Наштамповав свыше трех тысяч готовых к модификации авиаразведчиков, передо мной встала другая проблема: примотав к брюху первой же сотне скаутов по бомбе, я тех в боевые единицы-таки прописал. Неумолимая система Триеры мгновенно переквалифицировала модифицированных юнитов в «управляемые ракеты-камикадзе», то есть, в очень умные боеприпасы. Не очень высокоинтеллектуальные. Но – ракеты. И поэтому каждому из них она присвоила коэффициент в 0,1. Это означало, что десять «ракет» теперь считались одной боевой единицей, которая учитывалась в ограничениях по войскам.

Камикадзе же они являлись потому, что, исходя из обстановки, скаут мог бомбу как сбросить, так и взорвать ее прямо на себе, перед этим куда-нибудь себя направив. «Десять к одному» – эта пропорция слегка подкорректировала планы по быстрому захвату базы. Лучше бы, конечно было «десять к ноль-ноль-одному». Ну, или, на крайний случай – к миллионной.

Тем не менее, и этого всё равно было много. Но я выкрутился. В качестве компенсации за мой небольшой просчет, я визуально увеличил число «неучтённых» летательных аппаратов, прикрепляя к скаутам «пустышки» в виде муляжа бомб. Внешне самолётик выглядел по-прежнему грозно, но на деле был не опаснее реактивного кирпича. Система Триеры его в войска и не засчитывала. А вот система противовоздушной обороны врага должна была засчитать, и попытаться сбить «пустышек» наравне с боевыми машинами, тем самым отвлекаясь на ничтожные цели и давая возможность более опасным скаутам сбросить свои бомбы.

***

Над Деэрстией теперь выросли купола. Роботам теперь не удастся, как в прошлый раз, с такой легкостью проникнуть за стены. Щиты не дадут летающим унитазам ни одной возможности. Их было много, и они были невидимы. Ну, почти невидимы. Согласно регламенту, службы базы запустили штатную проверку систем пассивной обороны, и теперь по чистому небу прокатывались переливы энергетических полей.

– Восемьдесят две пелены и четыре полноценных сферы – шутка ли!

– Не шутка. Теперь-то мы точно начистим этому меднозадому говнюку его звенящую задницу! Сточим, нахрен, всю! И так – двадцать раз!

Говоривший это сержант технической службы возбужденно скалился сквозь прозрачное забрало легкого шлема. От обилия мембран над головой, та голова без шлема сильно кружилась. Но делала она это не только от чувства беспредельной безопасности, что дарили эти мембраны. Одновременно с этим она заставляла все живые организмы дышать через армисы, время от времени пополняя запасы кислорода за пределами стен, либо на специальных пунктах хранения.

Многочисленные щиты, подарив биосам защиту, забрали у них весь воздух, пригодный для дыхания. Цитадель была настолько герметично укрыта ими, что под дрожащими пленками силовых полей очень быстро кончилась пригодная для дыхания среда. И это еще, если учесть, что база, в основном, функционировала в режиме постоянной боевой готовности, и щиты были подняты не все.

– Ну, до «начищения задов» нам так-то еще далековато, конечно. Но в одном, Гвидо, ты прав: сточим мы ему жопу однозначно. Примерно, через месяц с хвостиком.

– Ну, так тоже хорошо. Долго, конечно, но хорошо. А то я, признаться, неделю назад думал, что нам – всё, каюк. Нет, всё-таки Полковник молодец, что не стал и дальше бодаться с этим тостером в чистом поле, а хорошенько подготовился здесь к его встрече. Такую крепость расколоть – не один Тактик понадобится. Робот теперь хоть три своих лимита на количество войск соберет, а всё равно ему нас не пробить.

– Да и пять тысяч железяк тут ничего не сделают. С земли и с воздуха мы защищены надёжно, – довольно прогудел штурмовик.

– А если до кораблей докачается, а, Кражек? Прилетит сюда пара лайт-крузеров, и всё? Весла сушить?

Штурмовик повернулся к своему более светлому, по окрасу доспехов, собеседнику, и внимательно на того посмотрел:

– Вот скажи мне, Гвидо: ты хоть одну инструкцию по тактическим возможностям единиц боевой техники читал? Я уж не спрашиваю об их ТТХ? Ты вообще понимаешь, что может сотворить крейсер, а чего он сотворить не может? Тем более, что здесь он не крейсер, а обыкновенный корвет, даром что так называется. Так вот, я тебе скажу, чего он не может: он не может накопить огневую мощь, достаточную для разрушения всех этих силовых полей. Да ни одному корвету столько щитов не пробить! По крайней мере, с минуту – точно. А к началу второй минуты его уже снесут с неба наши батареи ПВО, как будто его там и не было. А если не сметут, то этот недокрейсер сам в пыль рухнет, так как у него через пять минут вся энергия в реакторах закончится, если он так стрелять продолжит.

– Ну а два «недокрейсера»? Они могут?

– И два не могут. И пять… Хотя шанс у пятерых, конечно, есть, но только с учетом того, что им в этом вся наземная армия помогать будет. Артиллерия стреляет по щитам снизу, а корабли – сверху. Да только ценность применения кораблей при таком использовании падает чуть ли не до нуля. После деактивации щитов авиация будет уже бесполезна, потому как у них выйдет весь боезапас.

– Весь боезапас? За минуту?! Это у них так мало зарядов?

– Почему за минуту? Крейсер способен вести беспрерывный огонь в течение четырех минут… А ты про ту минуту, что я говорил? Ну так это я про то, что больше минуты этому кораблю никто стрелять не даст: вылетит пять-девять ракет с установки и оборвут наглого летуна на полуслове. Как раз в начале второй минуты это и произойдет. А так – нет. Так у него на четыре минуты выстрелов хватит.

– И что, все вместе они четыре минуты будут колотить? А вдруг быстрее управятся? Откуда ты знаешь, сколько он артиллерии притаранит? А бронетехники – она-то ведь тоже стрелять будет?

– Да сколько бы ни притаранил, нифига у него не выйдет. Он ведь по лимиту войск ограничен, а если у него здесь будет лишь полк артиллерии да два кораблика в небе, то тут вообще ему «крышка»: с таким набором против контратаки не повоюешь. Поэтому он обязательно будет тот лимит на несколько частей резать: на авиацию, танки, пехоту, арту и прочее. Так что много стволов ему сюда подтянуть по-любому не получится. Даже если он внезапно сравнялся с нами в уровнях и тем самым лимит свой повысил, ему нас не пробить. Мы ведь тоже молча сидеть здесь не будем. Вот увидишь, сунется сюда меднозадый – мы ему быстро пузо раскурочим! А потом в гости еще к нему сходим! И всё, и «Здравствуй, Кора»!