— Банкай? — спросил Коммамура, стоя напротив Тоусена метрах в двадцати. — Ну, давай, я готов. В ответ покажу свой…

— Не смеши меня, Коммамура, — усмехнулся Тоусен. — Айзен-сама дал мне силу куда большую, чем простой Банкай.

Поднеся левую руку к лицу, он начал сбор реяцу.

— Это же…

— Будь ты проклят, Тоусен! — воскликнул Коммамура. — Чёрт!

Чёрная реяцу сгустилась вокруг Тоусена, трансформируя его в ту самую форму, которую он видел у Куросаки Ичиго. Эта сила, сила, что ставит его выше Синигами и всего того, что они ценят… Маска пустого Тоусена покрыла его лицо, оставив сзади отверстия для волос. Небольшая полоса, «прорубленная» посередине гладкой поверхности маски, разделила её на две части. Внешний вид Канаме изменился: на груди и плечах появились пластины, оранжевый ремень исчез. Перемещение, и Сюхей Хисаги ранен… Взмах клинка, и Тоусен атаковал Коммамуру… Звяк… Этот меч. Не меч Коммамуры…

— Здарова, Тоусен, — донёсся до него презрительный и холодный голос человека, который причастен к несправедливости в Обществе Душ. По крайней мере, его бывший отряд не более, чем простые головорезы, как и он сам, чуть было не раскрывший план Айзена-сама, идеальный противник… Ведь теперь Тоусен сам разберётся с ним.

— Изаму Курооками, — процедил Тоусен, отпрыгнув назад.

— Изаму, я не просил вмешиваться! — прорычал Коммамура.

— Не просил, — не стал отрицать Капитан Десятого Отряда. — Но я увидел будущее, касающееся тебя, и оно бы тебе не понравилось, Саджин Коммамура…

— Здарова, Тоусен!

Я постарался вложить в голос максимальное презрение к предателю-дезертиру. Для человека склада Тоусена я — идеальный противник, ведь он ещё и до дезертирства, будучи Капитаном, испытывал ко мне нескрываемую неприязнь.

— Изаму Курооками, — процедил Тоусен, отпрыгнув назад.

— Изаму, я не просил вмешиваться! — прорычал Коммамура.

— Не просил.

Я не стал отрицать. Вот ведь гордец, как и те идиоты-самураи из моей жизни в Мире Живых, да мушкеты и аркебузы убивают на расстоянии, но мы — самураи, и мы всё равно победим и Гайдзинов, и их пособников. Иэясу, Нобунага… Меняются имена, глупость остаётся прежней.

— Но я увидел будущее, касающееся тебя, — продолжил я, — и оно бы тебе не понравилось, Саджин Коммамура… В будущем Канаме бы тебя избил, и даже твой Шикай бы не помог. Учитывая полученную им силу, — я ещё раз проанализировал реяцу Тоусена, — ты не сможешь с ним справиться. По крайней мере, если не отнесёшься к нему серьёзно…

— Даже если отнесётся — не справится, — донёсся голос Тоусена, наполненный рычащими нотками, — я получил силу, ставящую меня на уровень выше Синигами и Пустых!

— Вайзарды, — покачал головой я, — ты получил их силу, но я не сказал бы, что они особо сильнее Синигами. Тот, кто гонится за двумя противоположными способностями, никогда не победит, либо будет побеждать лишь за счёт разнообразия, или выносливости. Сосредоточься ты лишь на своей силе — смог бы довести её до идеала, став великим мастером, а так — ты просто одноразовый мусор, Канаме Тоусен.

— Ты ответишь за свои слова, Изаму Курооками, — процедил Канаме Тоусен. — Я убью тебя и всех, кто встанет на пути реализации планов Айзена-сама!

— И ещё один твой минус: у тебя что не речь, то «Айзен-сама», — изобразил я руками кавычки, — ты настолько никчёмен, что у тебя нет собственной мечты или своих личных желаний? Ничтожество, что всегда будет сражаться за одну душу, какими бы безумными не были её амбиции. У тебя нет даже зачатков критического мышления, ты не способен подвергать сомнению информацию, поступающую тебе в мозг. Поэтому для Айзена ты — не доверенное лицо и верный слуга, ты просто одноразовый инструмент… Скажешь нет? Тогда назови мне то, чего ты добился для себя, а не для Айзена.

— Хватит! — прервал меня Тоусен. — Я прекрасно знаю о твоей способности выводить врагов из себя. Я видел её применение множество раз. Ты думаешь, что оскорбишь меня и я, как мальчишка, ринусь тебя убивать, а после подставлюсь для одного из ударов?

— Что я думаю — тебе ни за что не понять, Тоусен, — катана была нацелена ему в грудь. — Давай уже начнём, а после закончим это. Или ты струсил после всей той бравады о том, что ты знаешь про мои методы?

— Ты умрёшь…

— Все когда-нибудь умрём, кто-то проживёт долгую жизнь и умрёт в своей постели, в окружении семьи, а может в одиночестве, без семьи, а кто-то умрёт ещё раньше, от недуга, или в сражении, смерть — это не такое уж особое событие, я вот, к примеру, умирал минимум один раз, Тоусен, и… Жив, как видишь.

— Когда ты умрёшь от моей руки, ты умрёшь окончательно! — Тоусен напал на нас с Саджином.

Почему я сказал «на нас»? Да потому что Саджин Коммамура не собирался наблюдать за сражением его друга со мной и сам попытался «образумить» ударом своей катаны дезертира. И куда он лезет? Я атаковал вместе с Коммамурой, но вместо горизонтального удара я нанёс вертикальный, а всё из-за того, что побоялся ранить Коммамуру: тот напал на Канаме справа от меня и мог пострадать от завершения моего удара. Смена направления ослабила удар, хотя в моём случае удар всё равно был опасен. В конце концов мастер фехтования я, или погулять вышел?