– Всегда рад встрече, – расплылся в улыбке бурят, а его узкие глаза и вовсе превратились в две щелочки. – Заходи почаще!

Мирзоева улыбнулась.

Косте казалось, будто прошла как минимум неделя, хотя на самом деле еще не наступил вечер. За этот день его вызвали в «скорую», рассказали о странностях с записью кармы, предложили вступить в Орден, поручили расследование, показали офис горкома, и вот теперь он стоит перед своим командором в ожидании того, что случится дальше. Впору взмолиться о том, чтобы хоть полчаса ничего не происходило!

Амгалан Тумэнович опустил взгляд и увидел Костины сапоги. Хромовые сапоги реинкарнатора.

– Я одно время тоже пахал на московской станции «скорой» помощи. Только вы на «Сухаревской», а я на «Юго-Западной».

– Долго работали?

– Несколько лет, когда в Москву переехал.

– И как?

– Нравилось. Только раздражали тяжелые сапоги. Тогда они были кирзовыми, – улыбнулся Амгалан Тумэнович и пригласил в свой кабинет.

– Чаю? – вытащил он из буфета две белоснежные фарфоровые чашки.

Костя от удивления забыл все слова, лишь кивнул и завороженно смотрел, как в стеклянном чайнике распускаются скрученные маленькие шарики, словно просыпаются бутоны цветов. По кабинету поплыл чуть уловимый цветочно-фруктовый аромат. Костя мгновенно перебрал все возможные сорта чаев и решил, что это Бай лун чжу – Белая жемчужина дракона. Очень нежный белый чай, для его изготовления берут нераскрывшиеся почки и два самых верхних листочка. С названием связана китайская легенда. Якобы в одной из деревушек провинции Хэнань поселился добрый дракон, жил он с людьми в мире и согласии. И случился как-то засушливый год, когда чайные кусты погибали от жары. Тогда дракон взмыл в небо и загородил солнце своими крыльями. Урожай был не просто спасен – вкус полученного напитка стал настолько изысканным, что им угостили императора. За каждую выпитую чашечку тот дарил крестьянам по жемчужине.

Меньше всего Костя ожидал встретить в Ордене ценителя чая!

Командор плеснул чаю и пододвинул чашу с шоколадными конфетами. Колесов вообще-то не очень любил сладкое, но сейчас съел аж три штуки: перегруженному мозгу нужно было кинуть топливо, а быстрые углеводы для этого подходят лучше всего. Тем временем перешли на обсуждение дела Петмансона, и командор делился своими соображениями:

– За все время существования Куполов в нашей базе нашлось лишь два подобных случая. Там, правда, все проще. В одном случае прибор оказался неисправен, и это обнаружилось сразу же, а вторая ситуация и вовсе к нам не применима. Она произошла около двухсот пятидесяти лет назад, во время бума изобретений кармографов. Собственно, это одна из самых успешных попыток: прибор что-то даже записывал, но, увы, все пластины с такой записью оказывались пустыми. Ни одного слепка он так и не сделал. Так что у нас, скорее всего, какой-то глюк кармографа или брак в пластине. Еще есть вероятность, что в квартире сбоит сигнал из-за работы какого-то устройства. Мне медики со «скорой» жалуются, что если рядом с домом проходят высоковольтные провода, то кардиограмму не снимешь, электромагнитное поле искажает картину. Про кармографы я ничего подобного не слышал, но все же нужно съездить в квартиру Петмансона, проверить.

С этими словами он достал из-под стола черный чемоданчик со знакомым кругом на крышке.

– Это кармограф? – обалдел Костя от того, что прибор вот так просто стоит под столом в горкоме Ордена.

– Ага. Тот самый, которым вы снимали карму Леонхарда Яновича. Съездите с ним в его квартиру, сделайте еще один слепок.

– С кого? – не понял Колесов.

– С себя. Увы, с Петмансона его сделать уже никак не получится. Хотя было бы крайне познавательно. Вдруг он действительно Просветленный? Да, за кармограф отвечаете головой. Вернуть мне в целости и сохранности! Я взял его с вашей станции «скорой» помощи под свою личную ответственность.

– Понял.

– В квартире особо обращайте внимание на странности, непонятные вещи. Поговорите с соседями. Пусть они опишут этого Петмансона. Чем он занимался, кем был? Верующий ли? Возможно, причина в чем-то банальном, но, если есть хоть крошечная вероятность того, что это нечто иное, мы не имеем права сбрасывать ее со счетов. Даже если это кажется нам невозможным. Да, и я советую не откладывать расследование, а съездить на квартиру как можно быстрее, прямо сейчас. Из-за промедления даже в один день можно потерять все улики.

Очевидно, этот совет обсуждению не подлежал.

– Как мне туда попасть? Старик умер, дверь наверняка закрыта. Не ломать же ее, – спросил Костя.

– Зачем ломать? Не надо, конечно. Вы просто поедете туда как оперуполномоченный МВД, – огорошил его командор и пояснил: – Все легально. У нас есть договоренность с полицией, и все наши инспекторы оформлены в особом отделе. Вы тоже, с сегодняшнего дня. Так что не стесняйтесь доставать удостоверение, если надо, и настаивать на всяческом содействии в расследовании. – С этими словами он открыл ящик стола, пошарил в нем и протянул Косте удостоверение с его фамилией, именем, отчеством и фотографией.

– Ого! – только и смог тот вымолвить. О таком в интернете точно не писали.

Амгалан подлил еще чаю.

– Ключи от квартиры обычно хранятся вместе с другими личными вещами в морге, куда увезли тело. При виде «корочки» их обязаны выдать. Если что – побольше уверенности в голосе, обычно помогает, – хмыкнул командор, явно что-то вспомнив.

– А как узнать, в какой морг увезли Петмансона?

– Это в архив. Они знают все!

– Третий этаж, да?

Амгалан кивнул.

– Я сейчас звякну там кое-кому, попрошу его помочь. Данзар Александрович – высококлассный специалист, найдет что угодно в два счета. Советую с ним подружиться, потому что в архиве вам придется жить. – Из уст командора это прозвучало как факт, обыденность. – Информация – наше главное оружие. После мозгов, конечно.