Остальные Вояки по моей команде делают то же самое. Мы выжжем всё, чтобы никто больше не открывал здесь подобных Фабрик…

Рабы здесь работали, ели, спали. Существовали. Шестнадцать часов в день работа, на два часа в день, дробно по десять минут, включают вентиляцию. Потребности в электричестве нет, оно у них из ядерного реактора под Фабрикой, но китайцы жалели ресурс механических приводов самой общей вентиляции, так как им лень было потом лезть и ремонтировать. Это дело пяти минут при текущих возможностях, но просто управляющий Фабрикой являлся мудаком. Мать многое рассказала про эту Фабрику. Освенцим хуев…

Вытяжную вентиляцию, работающую в горячих цехах и цехах с выделением ядовитых газов, им, сука, не жалко, а общую вентиляцию, которая здорово бы облегчила условия, жалко. Хорошо, что среди рабов был врач, некий Степан Степанович. Его эвакуировали, я потом обязательно с ним познакомлюсь.

— Пока счёт просто отличный! — с запалом воскликнул Чжан Ёп. — Гоша, бросай ломание станков, ещё партия китайцев!

Перегруппировав своё подразделение, от которого осталась всего три сотни роботов, я сам занял оборону за тяжёлой тележкой на рельсах. От плазмы она не защищает, так как бронебойность плазменного взрыва слишком высока, а ударная волна обладает высочайшим бризантным действием, уничтожающим преграду и ещё метров десять всего, что за ней. То есть Вояка не выживет. Нам нужно это оружие. Трофейных образцов получить мы не можем, только обломки. Как только погибает несущий плазменное ружьё китаец, срабатывает какой-то механизм и оружие взрывается. Мы взяли в плен нескольких из них, но после потери связи с подразделением китайцы дистанционно подрывают оружие. Они столько собак съели на копировании образцов техники и оружия, что удивительно видеть такое рвение в защите интеллектуальной собственности.

Южная стена цеха была уничтожена залпом плазменных ружей. Внутрь тут же заехал китайский роботизированный танк. Вспышка — его больше нет. ЭМ-гранаты влетели в зев пролома, но это словно неумелая насмешка какая-то! Первым делом я позаботился о защите Вояк от электро-магнитных импульсов! С тем же успехом они могли баночки с ссаниной сюда забросить.

ЭМ-разряды прошли почти незаметно, лишь небольшие помехи и всё. Беру на прицел какого-то особенного китайца, одетого в очень дорогие доспехи с гербом золотого дракона. Он ворвался в пролом первым.

Пять импульсов были приняты на силовой щит, но тут присоединились остальные члены подразделения и силовой щит погас. Броня запылала, но выдержала несколько попаданий. Особенный китаец молниеносно отступил, но вместо него появилось ещё десять.

Вооружены все мечами, которые смертельно опасны в ближнем бою.

Щёлкнули длинные штыки, выехавшие из подствольной коробки. Надеюсь, до ближнего боя не дойдёт.

С крыши посыпались ещё китайцы. Ещё как, сука, дойдёт.

Палю очередями. Положил одного очень быстрого китайца, практически предсказав его следующее местонахождение. Уклоняюсь от внезапно возникшего из ниоткуда мономолекулярного меча падением на пол. В ответ колю штыком и одновременно стреляю. Щиты китайцев настроены на определённую скорость снаряда, поэтому вообще возможно применение хоть какого-то оружия.

Невидимый до этого противник нанёс повторный удар по той же траектории, что было предсказано боевым процессором робота ещё в самом начале удара. Этот же процессор с фантастической для человечества ещё год назад скоростью выработал готовое решение исходя из имеющихся данных, поэтому китаец получил пятьдесят сантиметров вибрирующего композитного лезвия прямо в подмышечную впадину, уязвимое место традиционных китайских доспехов, под которые была стилизована броня Золотых драконов. Угол нанесения удара был совершенно непредсказуем, удар был нанесён сбоку, из неудобного для обычного человека положения винтовки со штыком. Нанеси его кто-то с классическими человеческими мышцами, силы было бы недостаточно для пробития даже такого бронированного поддоспешника, но в данном случае удар наносила машина, не подверженная ограничениям человеческого тела, поэтому штык вошёл на полную глубину и совершил тридцать полноценных оборотов вокруг своей оси, прежде чем китаец отсёк Вояке его буйную робототехническую головушку.

Обзор автоматически переключился на нагрудные камеры, я стряхнул уже надёжно мёртвого китайца со штыка и продолжил сражение.

Из-за отсутствия головы с довольно-таки тяжёлым набором сенсоров, центр тяжести изменился, но боевой процессор тут же изменил алгоритм движений на заранее заготовленный специально для таких случаев.

Кровавый замес продолжался. Китайцы ломили, но это сейчас не особо важно. У нас нет задачи победить, а есть задача перебить как можно больше живой силы противника. Умершие сегодня не вступят в бой завтра. Война ещё не закончена, так как даже пара сотен лояльных императору выживших потенциально будет создавать проблемы режиму Ян Шанкуня, который прямо сейчас удерживает захваченный дворец.

За эти два месяца наши внедрённые китайцы плавно переманили на свою сторону примерно половину обитателей дворца, кого-то уговорами, кого-то шантажом, а кто-то сам не очень любил сложившийся порядок вещей.

Технически, то, что сейчас происходит, в случае успешного осуществления, будет не государственным переворотом, не бунтом, а самой настоящей коммунистической революцией против самодержавия. Ян Шанкунь, в основном в силу своих убеждений, никогда не станет новым императором. Он воспитан как, примерно, 15 % китайцев-коммунистов, то есть, существуй он реально, никак не смог бы органично встроиться в то, что началось после XIII съезда Компартии КНР. И остался бы не у дел, из армии его бы, скорее всего, отправили в запас, а на гражданке он бы просто пахал на заводе или устроился в охрану. По мнению моего лабораторного суперкомпьютера, таких людей в Китае одно время была куча, а потом они либо сломались и приняли правила игры, либо постепенно вымерли.

Почему я выбрал лидером подразделения инфильтраторов именно Ян Шанкуня? А я не выбирал. По итогам десяти виртуальных симуляций он показал лучшие результаты в борьбе против виртуального Императора, чем остальные. У кого-то из них могла дрогнуть рука, кто-то терзался бы мыслями о том, что он вроде бы не такой уж плохой человек, а кто-то бы тупо зассал. Но не Ян Шанкунь. Мне уже передали сведения о том, что он лично расстрелял Ху Яобана, среди своих подельников более известного как Сын Неба, император Мао-цзун.