«Германия, Германия: чешу, чешу в кармане я» – пришли вдруг на ум собственные строки.

Помимо трехкилометровой аллеи декоративно искалеченных деревьев, символизирующих победу древнеальпийской цивилизации над еловым лесом, Люцерн поражает посетителя идиотским вокзалом: на крыше авторитетный небожитель, по всей видимости, Зевс, несется в экипаже, представляющем собой ось железнодорожного вагона с приделанными к колесам лебедиными крыльями. Слева и справа от него скрюченные пролетарии старательно прилаживают рельсы к шпалам. Зевс же ленинским жестом указывает путь на противоположную сторону озера, рекомендуя приобрести там предметы первой необходимости: осыпанные бриллиантами швейцарские часы и гигантские шоколадные наборы.

На Пилатус можно въехать по канатной дороге. Чертовски комфортабельная штука. Если оборвется толщиной в ногу трос, будешь еще долго падать любуясь изумительным пейзажем. Вагончики и кресла спроектированы эргономически безукоризненно. Народ вполне приличный, лишь в самом конце, у последней станции, запахло пиццей «Маргарита» – видимо, кто-то, не сдержавшись, испустил газы, но совершенно бесшумно.

Здесь побывали Лев Толстой и Достоевский, Ленин и Бунин. Толстому точно понравилось: по утверждению Н. Н. Гусева, «очерк „Люцерн” был написан в три дня и в дальнейшем не подвергался…»

По хрустальной (какая же она хрустальная!) – по бутылочно-зеленой глади озера скользят (еле-еле ползут) катера.

«Катера, катерки, катерочки служат людям всегда и везде. Не найти на воде даже точки, катерки не нужны были б где» – это уже плагиат. Говорят, в хороших стихах запоминаются хорошие строчки, а в плохих – плохие. Давным-давно ушел из жизни автор, а как помнится! Писал обо всем: о стройках, лампочках, гидравлических прессах – была у него и такая песня. К юбилею кабельного сочинил о верно служащих людям проводочках. Не найти на земле даже точки… А умер, как какой-нибудь Шекспир, – от цирроза печени. Почему это если поэт – обязательно пить?

Идиотское совпадение – продавщица сыров на Grendel-strasse напомнила ей… «Смотри – точно как твоя сучка!» Ведь ничего же общего! Ну продавщица, ну, блондинка… Просто раздражена. Ищет повода. Конечно, ей не позавидуешь. В такие годы женщина нервничает и вовсе без всякой причины – попросту глядя в зеркало. Ну, блондинка, ну продавщица… руки в пластиковых перчатках… И магазин в полуподвале. Квартира не ремонтирована с 1969 года. Какой-то козел приватизировал и сдает: «Работа на 10 000 гривен. Иногородних обеспечиваем житлом» – так и написано «житлом». Мебель осталась от бывшего хозяина-покойника: тахта, гардероб… в окно глянешь – в горле ком. Овраг тот же, деревья в снегу, заборы ломаные… И затылки у них одинаковые – беспомощные.

Отвернулась, бутылку минеральной в руке держит и спит. Трагедия у нее! Муж-предатель: адюльтер с продавщицей продтоваров!

Сыр, кстати, отличный. Не смею опровергать, что швейцарский. Гауда, эмментальский… Ела бы сыр да любовалась вокзалом. Отвлечь решила – Люцерном да Базелем! Вот уж скукота – мухи не увидишь – все передохли! Тараканы были изгнаны из страны после Станского соглашения. Но с приходом реформации, вероятно, вернулись. А потом в горах стали добывать шоколад: пробурят скважину, а оттуда фонтан говенного цвета, – разливай в формы и на прилавок!

Удивительная страна: именно швейцарцы устроили у себя первый в мире путч. Всё, что было до этого, называлось иначе. «Zuiputsch – крестьянские волнения в Швейцарии 1839 года, вызванные приглашением на работу в местный университет известного либерала Давида Штрауса. Приняв петицию в 39 225 подписей, правительство сняло с должности Штрауса. Но тем временем в окрестных деревнях под воздействием клерикальной пропаганды было создано ополчение в 8000 человек, которое вошло в Цюрих. В уличных стычках пострадало 13 человек; известный ботаник Иоганнес Хегетшвайлер, представлявший городские власти в переговорах, был убит шальной пулей путчистов. Правительство подало в отставку».

Вот что бывает, когда Штраусы не пишут вальсов, а власть представляют ботаники. Чем-то напоминает недавние события на Украине. Но там все иначе. Не Швейцария, все же… В первой четверти двадцать первого века концепция женщины обнаружила существенный дрейф в сторону сугубо независимого члена общества. И у члена этого агрессивное и неженское выражение лица. А у этой – ну той самой, которая – безнадежные бабьи глаза третьей четверти двадцатого. Ноготь на безымянном правой руки, обломан. Комочек туши на реснице. Колонка на кухне. Извинилась за слабый напор в душе. Сердце вдруг забарахлило… Присел на край облупленной ванны, а кипяток по спине течет… След остался – целовала потом. Целовать любит, жалеть… Себя бы пожалела!

И эта себя не жалеет – спит и спит. Нашла место! А открывались бы двери – сиганула бы прямо на камни, там, внизу. Но с ее удачей зацепилась бы за ель и, вывихнув бедро, лежала бы в местной клинике. Интересно, покрывает ли страховка вызов спасательного вертолета? К счастью, двери тут на канатной дороге, открываются и закрываются автоматически. Что существенно снижает процент самоубийств. И почему только эти шведо-швейцары в таких количествах сигают в окна – ведь у них вполне сносная жизнь. Индусы, те напротив: лежат полуголыми на асфальте, ждут, когда Шива пришлет автобус и, если повезет, именно их повезут на работу. И тогда, заработав себе дневное пропитание, они, лежа в ночной прохладе на этом же асфальте, будут перебрасываться шутками, а самые везучие найдут упаковочный ящик и подложат картон под себя. И никакой депрессии! В холодные ночи будут обогреваться с помощью бродячих собак, которые втиснутся меж человеческими телами. Кстати, у собак температура тела – 38 градусов. В Швейцарии же бродячая собака может вызвать Zuiputsch.