Неестественный смех и непонятные возгласы привлекли внимание Селиванова. Через мгновение девчонки оказались рядом, и Генка уже угощал всех тем же коктейлем.

Вовка видел перед собой ярко накрашенные губы и распущенные волосы, которые почему-то постоянно задевали его по лицу. Генка непрерывно о чём-то болтал под постоянный несуразный смех девиц.

Через некоторое время Войцеховский отозвал Вовку в сторону и в шуме грохочущей музыки начал что-то объяснять. Из всего сказанного Селиванов понял, что девиц Генка забраковал и нужно перейти в другой зал, где скоро начнётся стриптиз.

– Вот там достойные девахи, высший класс! – кричал Генка в ухо Селиванову.

Вовка покорно кивал головой. Огни светомузыки расплывались в его глазах, оставляя за собой длинные светящиеся хвосты подобно кометам.

Спустя минуту они оказались перед небольшой сценой с высоким шестом посередине.

Обнажённые стриптизёрши поочерёдно выходили на сцену, извиваясь вокруг шеста под одобрительные возгласы полупьяной толпы. Селиванов впервые видел такое зрелище, и близость такого количества абсолютно обнажённых молодых женских тел невероятно возбуждала и шокировала. Во всём этом было что-то завораживающее, но Селиванова не оставляло ощущение фальшивости всего происходящего, а главное, где-то в глубине души поддавливало от осознания бесстыдства и низости зрелища.

Вовке захотелось встретиться взглядом хоть с одной из стриптизёрш, чтобы увидеть за этими вертящимися телами душу и получить для своей же души ответ на внезапно и болезненно возникший вопрос – хорошо ли, что мы все здесь?

Но ни одна из девушек не смотрела в глаза публике. Либо взгляд проносился поверхностно, мельком, сильно прищуренным глазом с искусственно игривой улыбкой.

Лишь последняя из девушек на финальном аккорде, вскинув назад роскошные золотые кудри, в упор бросила на Вовку открытый и ясный взгляд широко распахнутых голубых глаз.

Удар электрического тока парализовал всё тело Селиванова.

Это была Аня.

Она в ужасе замерла, увидев перед собой брата, но, тут же, взяв себя в руки, скрылась за сценой.

Селиванов рванулся за ней, но двое крепких телохранителей тут же приняли его на себя.

– Это моя сестра! Мне надо с ней поговорить! – прокричал Селиванов в толстые накаченные шеи охранников.

Его грубо вытолкали из зала в вестибюль.

Упав на скамейку возле вешалок, Вовка обхватил голову руками. Бешеной белкой в колесе металось в его душе непонятное чувство обиды, страха, жалости, непонимания и протеста. Ему казалось, что, открыв роскошную коробку конфет, он обнаружил в ней отрубленные мышиные головы, измазанные в собственной крови.

Тяжело дыша и раздувая ноздри, Селиванов смотрел покрасневшими глазами на только что закрывшуюся за ним дверь. Кулаки его нервно сжимались до боли в суставах.

В этот момент появился Генка. Он тоже был взволнован, однако, голос его звучал ровно и уверенно.

– Послушай меня спокойно. Я сейчас договорюсь с администратором, мы с ним немного знакомы. Тебе дадут возможность с ней поговорить. Только дай слово, что будешь спокоен. Давай без резких действий, ладно?

– Даю слово, – процедил сквозь зубы Селиванов.

Он увидел Аню в маленькой прокуренной гримёрной. Сестра укладывала какие-то вещи в спортивную сумку. Длинная тонкая сигарета повисла в уголке её ярко накрашенных губ. Селиванов заметил на её теле Ани татуировку в виде змеи, которой раньше не было. Тёмно-фиолетовая змейка обвивала плечо и, как бы подкрадываясь сзади, со стороны лопатки, подбиралась изогнувшимся раздвоенным языком к тонкой и грациозной шее девушки.

– Не говори мне ничего! Я знаю всё, что ты можешь мне сказать, – сухо отрезала Аня при появлении брата, – мне и без того больно. Послушай меня и сделай всё так, как я скажу. Вчера я говорила по телефону с мамой. Ей очень нездоровится. Бросай свою работу и немедленно поезжай к ней. Плевать, что дома нет нормальной работы. Я буду присылать вам деньги каждый месяц. Только будь с ней рядом, пожалуйста, я прошу тебя, Вовка.

Аня отвернулась лицом к стене, и Селиванов почувствовал, что она плачет.

– Анечка, ответь мне хотя бы на один вопрос. Как это всё получилось? Это останется между нами, но я хочу знать, почему?

– Это долго рассказывать. Я должна очень приличную сумму денег. Да, и потом ещё… – она замолчала недоговорив. Её тонкие пальцы постоянно пытались стряхнуть с сигареты пепел, который ещё не успел нагореть. Лишь сейчас Селиванов заметил на её запястье три розовых поперечных шрама с внутренней стороны.

– Неужели нет выхода? Ведь так не бывает, – тихо произнёс Вовка.

– Со мной всё кончено. А ты немедленно возвращайся к матери, если хочешь хоть как-то мне помочь.

– Нет, подожди…

– Всё, Володенька, уезжай. У меня нет больше времени. Мы сейчас едем в другой клуб. Меня внизу ждёт водитель. Не пытайся забрать меня с собой. Это кончится плохо. В первую же очередь, для тебя.

– Я вытащу тебя отсюда, – произнёс Селиванов решительно, – слышишь?! Я вытащу тебя отсюда!

Ему захотелось обнять Аню, но он почувствовал, что если сейчас позволит себе это, то уже не сможет отпустить её добровольно. Сделав над собой усилие, он резко вышел из гримёрной и плотно закрыл за собой дверь.