Шрифт:
Эх, помню, я и наревелась за те два дня, что провела в деревушке. Проснусь - реву, хожу по дому - реву, ем - реву, ложусь спать - реву.
Я была там совсем одна, отгородилась от всего мира, отключила телефон, чтоб не беспокоили по работе и чтоб не разговаривать с Александром. В том, то позвонит, я не сомневалась, даже составила гневную речь, чтоб поставить его на место во время разговора. Но вот в то, что у меня хватит сил на этот самый разговор, я была не уверена, поэтому предпочла отключить связь и быть недоступной для всех.
Два дня прошли, и я вернулась домой, где меня встретила встревоженная Вика. Ничего не утаивая, я ей все рассказала, выслушала ее гневную тираду о том, что она предупреждала о "любви с первого взгляда", о том, что мне надо выкинуть этого козла (там еще было много названий животных, предметов и частей тела) из своей жизни и так далее и тому подобное. А потом она занялась тем, чем и должна заниматься настоящая подруга - стала приводить меня в чувство, пытаться оживить. Если сказать честно, то у нее ни черта не получалось.
Приехав из деревни, я с замиранием сердца включила телефон, и каково же было мое удивление, когда обнаружилось, что от Александра нет ни звонков, ни сообщений. Ничего. Прошло три дня после нашей памятной встречи в баре, а он даже не пытался со мной связаться.
Это было больно. Даже больнее, чем при самой встрече.
В голове пульсировала только одна мысль: "Ему наплевать".
До аптеки я добралась, когда на часах было уже 10 вечера. Раздался телефонный звонок и я, не глядя на экран, ответила, одновременно с этим пытаясь запарковаться между двух машин.
– Да.
– Привет, Зай,- раздался немного усталый голос Чижика,- я дома.
– Привет, - я улыбнулась, услышав своего балбеса.
– Смотрю, у вас света нет, вы где?
– Вика, еще не приехала,- я не стала ему говорить, что моя несчастная подружка - подельница сидит в обезьяннике,- а я в аптеку поехала.
– Что случилось?- в его голосе сквозило неприкрытое беспокойство.
– Да ничего, горло першит, а дома как назло ничего подходящего не оказалось. Скоро приеду. Зайдешь?
– Оль, не обижайся, но у меня нет сил. Я сегодня пахал как вол, сейчас поем и спать, завтра опять в пять утра подъем.
– Выходные когда? Ты уже полторы недели работаешь без перерыва!
– Скоро,- хмыкнул он,- вот объект сдадим и отдохну.
– Ладно, Вань, отдыхай.
– Я тебе завтра позвоню.
– Хорошо, спокойной ночи.
– Я тебя люблю.
– Я тебя тоже,- в очередной раз соврала я, и глазом не моргнув.
Моей силы воли хватило ровно на две недели. Я металась как тигр в клетке, разрываясь между ненавистью и любовью. В один день я его просто ненавидела, за то, что он так поступил со мной, наполнялась мстительным желанием жить и стать счастливой ему назло. Представляла, что вот сейчас он мне позвонит, будет просить прощения, а я вся такая гордая, независимая и неприступная рассмеюсь в трубку и скажу, что он опоздал.
В другие дни, я была готова выть от боли, которая разрывала меня изнутри. Была готова ползти к нему на пузе и умолять вернуться. В такие моменты я смотрела на телефон и молилась, чтобы раздался звонок. Я представляла, как скажу, что люблю его, что готова все простить и начать сначала.
Однако в любой из этих дней моим планам не суждено было сбыться по одной простой причине.
Он не звонил.
Словно он совершенно забыл про меня, словно и не было тех безумно счастливых месяцев проведенных вместе.
И вот как-то вечером, когда Вика укатила куда-то с Тёмкой, оставив меня одну, я, не осознавая, что делаю, протянула руку к телефону и набрала его номер. В трубке раздались гудки. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь... Я уже думала, что он не возьмет трубку, как на другом конце раздалось напряженное:
– Да, Оль, я слушаю.
У меня моментально пересохло во рту, и что сказать я не знала. Наверное, я была так уверена, что он меня проигнорирует и не ответит, что даже тему для разговора не придумала.