Ванька жил в комнате 25. Я осмотрелась, определяя в какую сторону идти и с тяжелым вздохом направилась вперед. Внутри поднималась уверенность, что ничего хорошего из нашей встречи не выйдет.

Ободранная коричневая дверь, с косо прибитым номером обнаружилась практически в самом конце пустынного коридора.

Набравшись решительности, я подняла руку и постучала:

– Заходи.

Тяжело вздохнув, повернула ручку и толкнула незапертую дверь.

Войдя внутрь, очутилась в маленьком закутке, отделенном от остальной комнаты золотисто-рыжей местами протертой шторой. В этой импровизированной прихожей висела его рабочая одежда, стояла обувь, валялись какие-то сумки

– Не разувайся,- раздался голос из-за шторы.

Ванька развалился на диване перед телевизором. Бездумно переключал программы, нажимая на кнопки пульта. В руках банка с пивом, а рядом с диваном целая шеренга таких же банок, только пустых.

– Ты пьян?
– удивленно спрашиваю, а сама автоматически пересчитываю пустые банки. Я его нормы знаю, судя по всему, он изрядно поднабрался, но до состояния "стельки" еще очень далеко. Парень здоровенный, сильный и доза ему нужна слоновья.

– Нет, - отвечает Чижов, так и не взглянув на меня.

Я стою в нерешительности и не знаю, что делать. Просто уйти вроде как-то не вежливо, да и что я просто так сюда через весь город ехала? Разговора, скорее всего, тоже не получится. О чем можно говорить с пьяным обиженным мужиком?

Так и продолжаю стоять, угрюмо глядя по сторонам, потом решаю открыть окно, поскольку в комнате нечем дышать.

Как ни странно, для такого места вид, открывающийся из окна, был вполне достойным. Эта сторона гостиницы выходила на небольшой сквер. Поэтому, как только я открыла окна, в помещение ворвался свежий воздух и шелест листвы. На минуту задержалась у окна, приводя мысли в порядок и собираясь с силами перед разговором, а когда с открытым ртом повернулась к нему, то обнаружила что он стоит прямо за моей спиной. Твою мать! От неожиданности чуть не заорала. Как же он бесшумно двигается, словно пантера на охоте. Я нервно улыбнулась:

– Ты меня напугал.

Чижов опять ничего не ответил, продолжая рассматривать меня слегка осоловевшим взглядом.

Я в ответ рассматривала его, все больше приходя к выводу, что с головой у меня не все в порядке. Он стоял передо мной босой, в голубых потертых джинсах и клетчатой рубашке нараспашку, накинутой на голое тело. Высокий, широкоплечий обалденно фактуристый парень. Блондин с яркими сине-серыми глазами. Может и не греческий красавец, но черты лица правильные, мужественные. Сколько ему сейчас? На два года старше меня, значит 24. Пройдет немного времени, пара-тройка лет, и он заматереет, превратившись из привлекательного парня в охренительного мужика, на которого будут пускать слюни все бабы в радиусе видимости. Повезет какой-нибудь Маше, Глаше, Кате, Тане заполучить его в законные супруги. Ведь с его характером он будет лучшим мужем и отцом на свете. Добрый, заботливый. Он и дом построит, и сад посадит, и выводок детей воспитает. А жена его будет самой счастливой женщиной в мире, потому что он для этого приложит все усилия.

Ну почему? Почему у меня не получилось его полюбить? Ведь ради меня он горы свернул бы. Может еще раз попробовать? Вдруг со временем все изменится, и надо просто подождать?

Сама себе мысленно отвешиваю подзатыльник. Да нравится, да, спокойно с ним, но любовь так и не пришла. Жить по принципу стерпится - слюбится? Так ведь не честно по отношению к нему. Ванька достоин большего. Он достоин искренней любящей женщины, а не стервы, врущей в лицо о своих чувствах, в душе продолжающей мечтать о другом человеке. Нет, все правильно, хватит метаться, пора отпускать парня.

Видать, мои колебания отразились на лице самым очевидным образом, потому что его взгляд потемнел, а на скулах заходили желваки.

Виктория сидела на верхнем ярусе кровати и самозабвенно делала зарисовки в любимом блокноте. Из-за стресса, пережитого в последние дни, на нее с самого утра накатила такая лавина вдохновения, что отмахаться от нее не было никакой возможности. Она благополучно отправила Ольгу с кислой миной на встречу с Иваном, а сама засела творить. Три платья, костюм, юбка, блузка все это создавалось на одном дыхании, и Вика старалась, высунув от усердия язык, торопилась, зарисовывала, пытаясь не упустить ни одной детали. Мысли роились в голове, словно пчелы в улье. Давно у нее такого потока сознания не было.

Отъезд из Владимира запланировали на вечер, решив пока держать путь в сторону Столицы. Лаврова вернется часа через два три, так что времени навалом.

Она протянула руку и взяла кусок пиццы, оставшейся после позднего завтрака. С аппетитом поглощая Маргариту, еще раз пролистала уже готовые рисунки. Без ложной скромности отметила, что они прекрасны. Вот пройдет этот сумасшедший период в жизни, и она обязательно пошьет эти вещи, и в модели себе Ольгу возьмет, как бы та не отбрыкивалась.

В дверь настойчиво постучали. Вика вся подобралась и осторожно спросила:

– Кто там?

– Администратор, Елена Семенова.
– раздался женский голос, -откройте пожалуйста, мне надо у вентиль на батарее проверить. В номере под вами потолок сырой.

Девушка с неохотой отложила блокнот в сторону и спрыгнула с кровати на пол, поправила сбившийся от валяния в постели хвост и открыла дверь.

На пороге стоял Хромов. Никакой Елены Семеновой.

Почувствовав, как все внутри сжимается от страха, Вика попыталась захлопнуть дверь у него перед носом.