– И что ж ты там такое интересное высматривал? – опустившись на колени он заглянул под трубы, которые были сложены, на уложенные поперек, деревянные шпалы. И вот из этой крохотной щели между землей и трубами на него смотрели два нормальных человеческих, но сильно испуганных глаза, расположенных на испачканном грязью лице молодого парня. – Слышь, чудак, а ты, случайно тараканам мастер-классы не даешь?

– Чего? – тихо ответил незнакомец.

– С твоим талантом пролазить в щели, ты для тараканов должен стать настоящим гуру. Сам вылезешь или помочь?

– Не смогу, точно. Все тело затекло. Я ж тут несколько часов лежу уже.

– Давай руку, я буду тянуть, а ты там ногами помогай, отталкивайся.

Провозившись несколько минут, Григорий вытащил на свет перепачканного землей парня. – Кто ж ты такой и как здесь оказался?

– Белецкий Петр я, из Софиевки в область ехал. На попутке добирался, а она сломалась, и водитель ушел, как туман начался. Я долго сидел-сидел и тоже пошел по проселку, пока в стену бетонную не уперся. Вернее, в ворота в стене.

Парень показал рукой в сторону тыльных ворот комбината.

– Я покричал, думал сторожа позвать, но никто не ответил, – продолжал Петр. – Под воротами пролез и пошел по территории. А как к зданию подошел, то этого увидел, а он меня. И погнался сразу за мной. Я как убегал, коленом стукнулся об угол железяки какой-то. Понял, что не оторвусь, ну и нырнул под трубы.

– А что ж ты его сразу испугался?

– А как не испугаться? Он же там собаку жрал! Прям зубами мясо вырывал из нее с шерстью. Вся рожа в крови и одежда. У меня от страха чуть ноги не отнялись.

– Собака черная была?

– Да не очень-то я собаку в такой момент хотел рассматривать. И темно было, только свет от лампы на столбе.

– Съел, гад Агапов, сторожевого Туза. Там черный немец на цепи сидел. Вот он им и под харчился. Жалко псину. Ладно, Петя, пошли.

– А куда?

– По бабам! Куда ж еще сейчас можно идти? – наигранно удивился Федоров. – По крайней мере, одна нас сейчас очень сильно дожидается. А нет ни чего хуже, чем женщина, обманутая в ее ожиданиях. Пошли.

Закинув топор на плечо, Григорий направился назад к крану. Следом, постоянно оглядываясь по сторонам, пошел Петр.

Анна сидела в углу, образованном зданием компрессорной станции и складом крановщиков, в двадцати метрах от крана, выглядывая из куста сирени.

– А вот и мы! Знакомьтесь. Анна, это Петр. Петр, это Анна.

Петр кивнул и попросил: – А воды попить можно? Пересохло все, язык как деревянный.

– Сейчас покажу, где попить. За одно, в дорогу воды наберем. И просветить тебя надо – что знаем, то и расскажем. А то ты под трубами ничего и не видел. Пошли к проходной.

Напившись и набрав в две, валявшиеся возле крана полуторалитровые бутылки, воды, они подошли к проходной.

– Ого, а тут и полиция была! – показывая на УАЗ воскликнул Петя.

– Была, да сплыла!

– Сбежали?

– Убить их пришлось, они нас скушать хотели. Вот, только свои стволы нам в наследство оставили. Ты, кстати, стрелять умеешь?

– Да. Нас на уроке начальной военной подготовки на полигон возили. Семь патронов из автомата стреляли. И разбирать учили автоматы.

– На стрельбах попал в мишень?

– На тройку отстрелялся.

– Держи автомат. Там три патрона, и пистолет, в нем два осталось. Оружие на предохранителе.

Они обошли полицейскую машину, переступив через труп сержанта. Выйдя из ворот, Григорий показал на валявшиеся перед КПП трупы зомби и обеденные останки Бурмича.

– Это все рабочие нашего комбината, которые после кислого тумана стали людоедами. В них же превратились и полицейские, которые заблудились и сюда выехали. Только я и Аня не изменились.

– Пока не изменились, – вставила Анна.

– Хорошо, пока не изменились, нехотя согласился Гриша. – И мы не знаем, изменишься ли ты в дальнейшем. А поэтому, будем наблюдать не только за обстановкой вокруг нас, но и друг за другом.

Из автомобиля раздались звуки ударов. – А вот нас и услышали. Петр, за эти несколько часов мир изменился. Тут очень опасно. Мне пришлось уже убить трех. Первый раз спасая себя, второй раз, когда отбивать Аню пришлось и третий, когда тебя выручал. Там, в машине, сидит запертый людоед. Он сидит там всю ночь и очень голоден. Сейчас я его оттуда выпущу, а ты, моим топором, его убьешь. Я буду тебя страховать.