Шрифт:
имеются многозначительные варианты:
Крикун, мятежник и поэт. Крикун, мечтатель и поэт.Таким образом, Ленский первоначально был крикуном и мятежником, и только впоследствии "мечтатель" вытесняет в стихе "мятежника", а потом, регрессивно, и "крикуна". Первоначально он из Германии туманной привез не
учености плоды, Вольнолюбивые мечты, Дух пылкий и довольно странный, презренье суеты, Славолюбивые мечты, Ученость, вид немного странный. *** Переписка Я. К. Грота с П. А. Плетневым, т. III. СПб., 1896, стр. 384. См. также Сочинения А. С. Пушкина, т. IV. Издание Л. Поливанова, стр. 45-47.
** Ср. со стихами, обращенными к Кюхельбекеру ("19 октября 1825 г."); "служенье муз не терпит суеты *.
Ленский первоначально рисовался крикуном и мятежником "странного вида" - черты, действительно напоминающие Кюхельбекера. Соответственно с этим Ленский противополагается элегикам, "певцам слепого наслажденья", "передающим впечатленья в элегиях живых":
Не вам чета был гордый (строгий) Ленский. Его стихи, конечно, мать Велела б дочери читать.Стихи его, несомненно, высокие, что узнаем из противоположной характеристики элегии:
Но добрый юноша, готовый Высокий жребий совершить, Не будет в гордости суровой Стихи нечистые твердить. Но праведник изнеможенный, В цепях, на казни осужденный, С лампадой, блещущей во тьме, Не склонит... На свиток ваш очей своих...Мало-помалу первоначальный рисунок Ленского стирается; мятежник исчезает: перед нами элегик-ламартинист, против которого боролся как Пушкин, так и Кюхельбекер.
VIII Он верил, что душа родная Соединиться с ним должна; Что, безотрадно изнывая, Его вседневно ждет она; Он верил, что друзья готовы За честь его принять оковы, И что не дрогнет их рука Разбить сосуд клеветника; Что есть избранные судьбами. Людей священные друзья, Что их бессмертная семья Неотразимыми лучами Когда-нибудь нас озарит, И мир блаженством одарит. IX ...И муз возвышенных искусства, Счастливец, он не постыдил, Он в песнях гордо сохранил Всегда возвышенные чувства, Порывы девственной мечты И прелесть важной простоты.В эти черты вступают черты элегика, рисованные как пародическое перечисление элегических тем, уже к тому времени исчерпанных и "запрещенных":
X Он пел любовь, любви послушный, И песнь его была ясна, Как мысли девы простодушной, Как сон младенца, как луна В пустынях неба безмятежных, Богиня тайн и вздохов нежных. Он пел разлуку и печаль, И нечто, и туманну даль, И романтические розы... Он пел поблеклый жизни цвет Без малого в осьмнадцать лет. *Полупародия "темных" и "вялых" элегий дана в "предсмертных стихах" Ленского. В них Пушкин использовал как общий стиль "романтиков"-элегиков, так и конкретный материал, упомянутый выше "бессмысленный" стих Рылеева:
Куда лишь в полдень проникал, Скользя по сводам, луч денницы,и, может быть, элегические стихи Кюхельбекера в послании его к Пушкину 1822 г. (где отразилось ранее его элегическое направление) :
И не далек, быть может, час, Когда при черном входе гроба Иссякнет нашей жизни ключ, Когда погаснет свет денницы, Крылатый, бледный блеск зарницы, В осеннем небе хладный луч.Известен иронический отзыв Пушкина об этом послании: "Кюхельбекер пишет мне четырехстопными стихами, что он был в Германии, в Париже, на Кавказе и что он падал с лошади. Все это кстати о "Кавказском пленнике" (Гнедичу, май 1823). [174]
В рисовке Ленского сказывается, таким образом, основа "героев" "Евгения Онегина" - их черты важны Пушкину не сами по себе, не как типические, а как дающие возможность отступлений; Ленский - комбинированный "поэт" - "высокий элегик", причем в отступлениях по поводу элегии говорится уже вовсе не о высокой элегии (Языков).
Итак, Пушкин сходится с младшими архаистами в их борьбе против маньеризма, эстетизма, против перифрастического стиля - наследия карамзинистов, и идет за ними в поисках "нагой простоты", "просторечия", но в одном из существенных пунктов литературной теории младших архаистов, в вопросе о воскрешении высокой лирической поэзии, Пушкин резко разошелся с ними. Впрочем, даже самая полемика имела важное для Пушкина значение: обнажила основные проблемы поэзии, проблемы поэтического языка и жанров.