Даже если этот обряд станет последним, что он сможет сделать для супруги, он должен оставить ей хотя бы этот шанс на спасение. Он задумчиво смотрел в окно, наблюдая, как в погружающемся во мрак городе, словно мотыльки, зажигались маленькие фонари на головах хаотично плавающих вдоль дна рыб. Рриану тоже любила за ними наблюдать по вечерам.

Пока лунный свет не стал ярким, Аруог накинул плащ, взял трезубец и поплыл к окраине города, где договорился встретиться с советом. Улицы были пусты, но он всё равно старался прятать трезубец в полах плаща, чтобы какой-нибудь страдающий бессонницей Оиилэ не смог узнать в нём Лунного наследника.

Когда он приплыл, совет уже был в сборе, они ждали только Аруога и Анарэна. Верховный жрец приплыл с двумя помощниками. Они задержались, потому что взяли с собой носилки и из-за этого избегали густонаселённых улиц. Аруог не стал у них спрашивать, зачем носилки в обряде, в котором не участвует погружённая жена.

Они пересекли покров и стали спускаться. Верховный жрец плыл первым, за ним помощники с носилками, следом род Арагерра и завершал процессию по обыкновению Лунный наследник. На полпути к храму их уже ждали медузы, словно они знали, что процессия приплывёт раньше намеченного времени.

Светящиеся медузы выстроились в два ряда вдоль спускавшихся к храму Оиилэ и освещали им путь. Аруог не мог оторвать взгляд от пустых носилок в руках жрецов. Происходящее казалось ему противоестественным и в корне неверным. Он выбрал особенную девушку себе в жёны, и она не заслуживала такой непростой судьбы.

В кромешном мраке мерцающий свет медуз упал на купол Глубинного храма. Процессия опустилась на дорожку, проходившую меж надгробий, и двинулась ко входу. Анарэн толкнул тяжёлые двери, и одна за другой медузы заплыли внутрь.

Заплыв в храм последним, Аруог нашёл Верховного жреца и поманил его в сторону.

– Мне сегодня снился странный сон, – сказал он. – Я видел будто моя супруга опускается в бездну. Зачем она спускалась туда, Анарэн? Тебе ведь это известно.

– Я думаю, она ищет трезубец, – ответил жрец.

– Изгнанный трезубец Ариан, который охраняет морской дракон! – с ужасом произнёс Аруог. – Океан сыграл с ней злую шутку…

– Из всех Оиилэ лишь она способна его разбудить.

Аруог кивнул. «Если она, конечно, станет одной из Оиилу Эилин», – подумал он.

Жрецы заняли места возле алтаря, и Анарэн начал обряд, но без погружённой жены в нём не было смысла. Медузы застыли у статуй и стен, ничего не происходило. Верховный жрец остановился. Он вздохнул, достал из кармана сосуд со Слезой и протянул Аруогу.

– Тебе придётся занять место супруги.

Аруог лёг на алтарь и выпил Слезу. Мир подёрнуло дымкой, а когда она рассеялась перед ним предстали тени ушедших предков. Он поднялся с алтаря в Мире голосов.

– Моя супруга, Рриану, избранная Луной, находится в темнице в Улиан Гиугин. Она не сможет попасть в Глубинный храм на сороковой день, – сказал Аруог. – Наш род, а также роды Эгвэра и Рэины просят вас принять мою супругу в племя Улиан, несмотря на то что обряд будет нарушен.

В храме эхом прокатились голоса. Высокая и крепко сложенная девушка, с отдалённо знакомыми Аруогу точёными чертами лица, выплыла из густо стоявших теней и произнесла:

– Рриану из рода Ариан достойна стать частью племени Улиан.

– Благодарю, – сказал Аруог.

– Но только в Глубинном храме мы можем передать ей Волю и благословение предков.

Аруог нахмурился.

– Есть ли другой способ?

– Ты можешь поделиться с ней своей Волей. Мы передадим её до восхода солнца.

Аруог усмехнулся.

– Рриану уже давно стала со мной единым целым, и мне не жалко отдать ей свою Волю.

Голоса затихли, храм погрузился в полумрак, и Аруог открыл глаза на алтаре уже в Явном мире. Он поднялся, прорезал когтем правую ладонь и поднял вверх. Как по команде, медузы одна за другой опускались и, коснувшись его раны, уплывали к выходу.

Когда в храме почти не осталось медуз, а вместе с ними и света, Аруог обессиленно опустился на пол возле алтаря. Два жреца подхватили его под руки и положили на носилки. Перед тем как мир погрузился во мрак, Аруог взглянул на Верховного жреца. «Анарэн знал», – подумал он.

Диана почувствовала лёгкие и обжигающие прикосновения к коже. Тут и там вспыхивала и гасла боль. Она открыла глаза, вся темница была наполнена светящимися медузами. Она подскочила на ноги, и что-то соскользнуло с подола платья на пол, легонько звякнув о камни. На полу в лунном свете блестел сосуд с прозрачной жидкостью. «Это Слеза», – подумала она.

Диана тут же всё поняла. Она схватила сосуд, открыла его и выпила безвкусную жидкость. Мир покачнулся, померк и снова вспыхнул каким-то иным потусторонним светом. Она попала в Мир голосов. Тени клубились вокруг неё, словно грозовое облако, из которого тут и там тянулись и касались её кожи прозрачные руки. И с каждым таким прикосновением она чувствовала растущую в ней силу.