– Можно и так сказать, - бабушка скривилась.
– Сове лет двести, не меньше. Когда я училась в Академии темных искусств, мы не раз шутили над преклонением фей перед этой птичкой. Она у них, видите ли, нечто вроде оракула. Знает, что и как лучше. С ее выбором не спорят. Хотя, говорят, вмешивается сова в происходящее нечасто. Но если это происходит, значит, дело крайне важное.

– Звучит невесело, - проворчала я, а по телу вновь пронеслись мурашки.
– Словно мое появление в Школе фей символизирует новую эпоху.

– Именно!
– бабушка подняла вверх указательный палец.
– И мне это ой как не нравится.

– А что Альберт Холланд? Как он повел себя... ну, после моего появления на свет?
– спросила я мрачно.

Мне не особо хотелось знать ответ. Но его следовало знать. Ради общей картины.

– Белинда пришла в ярость, выяснив, что Сара родила ребёнка, - бабушка сжала пальцы так, будто представляла, как откручивает голову ректору Школы фей.
– Заставила муженька пообещать, что никогда больше не встретится с Сарой. Он согласился. И сдержал обещание. Что до тебя... Прости, милая, но тебя видеть он не желал. Когда я встретила паразита в последний раз, он сказал, что ты для него не существуешь. А было это ровно восемнадцать лет назад. На следующий день после твоего рождения.

– Какая прелесть, - пробормотала я, а сердце будто острый шип проткнул.

Разве мне должно быть дело до Альберта Холланда? Нет! Но тогда почему так больно? Почему обидно? Прежде я никогда не страдала из-за отсутствия отца в моей жизни. Но, наверное, одно дело считать, что он не подозревает о тебе, и совсем другое быть отвергнутой, словно мусор.

Интересно, Габриэль он любит? Или лишь признаёт, раз та родилась в законном браке? Ведь ее мать - Белинда - женщина вовсе нелюбимая.

Впрочем, мне-то какое дело?

– Маме, наверное, было ужасно тяжело, - проговорила я, ясно представив ее улыбчивое лицо с фотографий.
– Возлюбленный оказался обманщиком, отрекся от общего ребёнка, вернулся к Белинде, поджав хвост. Стоп! Умоляю, скажи, что мамина болезнь...

Бабушка не позволила мне закончить мысль. Выставила ладони вперед.

– Нет-нет, ничего такого! Клянусь! Сара просто заболела. Вот и всё. Иногда плохие вещи просто случаются. Без причины.

– Ясно, - я хмуро кивнула.

Но мне полегчало. Не хватало еще, чтобы смерть матери оказалась убийством.

– Пойду я, пожалуй, - бабушка поднялась с кровати.
– Тяжкий выдался разговор. Мне бы теперь полежать. А ты, - она потрепала меня по щеке, что делала нечасто, - отложи сборы. Уверена, Белинда хоть и прислала визитеров, всё это для вида. Она сейчас в лепешку расшибается, ищет способ, чтобы ты никогда не переступила порог ее Школы.

****

Я не вняла бабушкиному совету. Собрала-таки чемодан. Может Белинда Холланд и «расшибается», но лучше перестраховаться. Хотя толку-то! Коли портал откроется, вещи не защитят меня от толпы разгневанных родственников. Они-то маги. А я... я просто Сэм. Мне нечего им противопоставить. Какой бы дар у меня не открылся, времени овладеть им и дать сдачи попросту не хватит.

Интересно, сколько я вообще проживу в Школе фей? День? Меньше?

Спать я ложилась в дурном расположении духа. Сон не шел. Я лежала, глядя в потолок, и представляла свою смерть. Бурное воображение успело нарисовать несколько вариантов конца. Особенно впечатлил тот, где меня сожгли в прах огненной магией и развеяли по ветру. Потом я пыталась представить, как выглядят родственники. На мать я совершенно не похожа. Она была рыжая и обаятельная, солнечная. Я блондинка с волосами мягкими, как пух, и яркими синими глазами. Вполне презентабельная внешность, если б не чуть пухлые (несмотря на общую худобу) щеки, которые вечно розовели, стоило мне смутиться. Следовало допустить, что я пошла в отца. Габриэль интересно тоже? Или выглядит точь-в-точь, как Белинда? Ее саму я представляла с белоснежной кожей, вьющимися светлорусыми волосами и голубыми глазами, похожими на две льдинки. Не просто ж так бабушка называла ее холодной.

– Ты готова к переходу, Саманта Холланд?

Я резко села на кровати и завертела головой. Никого. Я одна находилась в темной спальне. Но кто-то же со мной говорил. И голос принадлежал женщине.

– Нет. Я не готова. И не собираюсь никуда переходить.

Но кто бы меня еще спросил...

– Кто вы?
– спросила я сердито, ибо меня переместили-таки из родной спальни, не спросив разрешения.

Спасибо, хоть вместе с чемоданом. Он стоял рядом на ковре с высоким ворсом. Очень мягком ковре. Это я отлично ощущала босыми ногами. Да-да, я торчала посреди коридора с факелами на стенах босиком, а самое главное, в пижаме! Передо мной, скрестив руки на груди, стояла незнакомка лет сорока с коротко стриженными красными волосами. Стройную фигуру облегал черный наряд. Выглядела дамочка эффектно и смотрела с нескрываемым превосходством.

Неужели, Белинда Холланд собственной персоной? Сама леди-ректор? И моя мачеха?