– Врубаюсь, – вздохнул я и поежился.

– Во, а ты говоришь – девчонка! Да разве ее можно сравнить, ну хоть с Таськой?

– А кстати, ты в курсе, что она пыталась натравить на твою сестру двух конченых психов? – не удержался я от ехидного вопроса.

– Да в курсе, – отмахнулся Иван. – Но передумала же, верно? Знаешь, если бы у меня такая житуха была, как у нее, я бы вообще давно в зверя превратился. А Иолка ничего, добрая. Она и за тебя переживает.

– Серьезно? – удивился я. – По-моему, она меня ненавидит.

Мне показалось, эта мысль Ивану понравилась: он даже скривил рот в подобии улыбки. Потом вздохнул и сказал:

– Да не, переживает, это точно. Говорит, нужно обязательно все рассказать твоим родителям, чтобы ты не загремел в больницу. А я ей говорю, что взрослые никогда в эту тему не въедут, точняк. Нечего и напрягаться. Слушай, я вот тут подумал: а если снять отдельную хату у каких-нибудь хануриков? Паспорт у меня есть.

– А деньги у тебя тоже есть? – спросил я.

– Ну, соображу чего-нибудь, не впервой.

Но тут я глянул на часы – и спина взмокла. Мать ушла за подарком два часа назад и, скорее всего, уже дома, организует мои поиски. Я попятился к двери.

– Слушай, Ванька, мне надо бежать, а то мои опять в полицию метнутся. Потом все обмозгуем. Тем более она ведь все слышала, наверняка свое мнение имеет. Давай с тобой завтра состыкуемся.

– Ладно, давай, – заторможенно произнес Разин. Я уже почти выскочил за дверь, когда он меня окликнул: – Эй, Алёха!

– Ну? – Я сунул голову обратно в сени.

– Ты во сколько сегодня спать ложишься?

– Твое какое дело? – изумился я.

– Ну, понимаешь… мне ведь надо до утра домой вернуться. А с Иолкой много чего нужно перетереть. Ты не затягивай с этим, ладно?

– Ну ты даешь! – восхитился я беспардонности друга. – Теперь будешь мне указывать, во сколько спать идти?

– Ну, сам понимаешь, такие дела, – вздохнул Иван. – Да, и это, ты таблетки свои пьешь еще?

– Приходится.

– Хорошо, – повеселел Разин. – То есть ничего не поделаешь. Я тебе завтра расскажу, о чем мы с ней толковали, ты не переживай.

– Да я и не переживаю, – ответил я, борясь с раздражением. И зачем Иван во все это лезет? Хотя, конечно, здорово, что именно он нашел Иолу, приютил ее, и я могу какое-то время не волноваться. Но теперь главное – как можно скорее добраться до дома.

Я мчался по тропинке, как лось, и через пять минут уже был почти в поселке. Оставалось только перейти раскисший, больше похожий на болото пустырь.

И тут появились они – вся чертова троица с Карловым во главе. Я даже не понял толком, откуда они взялись. Словно специально поджидали. А может, так и было: видели, как я вошел в лесок, и просчитали, что назад вернусь тем же путем.

Паша моментально заградил мне дорогу, двое его приспешников молча и профессионально заняли позиции сбоку и немного сзади. Теперь я был в тисках. И, судя по пустынному пейзажу, ждать помощи не приходилось.

– Что, нашему мальчику не удалось наложить на себя ручки? – тихим жутковатым голосом произнес Карлов. – Ну так мы поможем, нам не трудно. Мы не любим тех, кто разносит нашу любимую школу и обижает дорогих учителей.

Двое по бокам радостно заржали. Но Паша даже не улыбнулся.

– Давно я хотел пообщаться с тобой вот так, без свидетелей, – еще тише произнес он. – Повезло мне сегодня, а?

Я молча прикидывал свои шансы. На самом деле их у меня не было вовсе. Но хотелось бы знать, как далеко они готовы зайти. Впрочем, наверняка они и сами об этом пока не догадываются. Если чересчур разойдутся, то в какой-то момент, возможно, поймут, что им остается только добить меня. Тогда уж лучше пусть это случится раньше, чтобы не пришлось долго мучиться. Поверить не могу, что я так спокойно рассуждаю о возможном окончании своей жизни.

Паша не спеша послал огромный кулак мне в голову. Я интуитивно отпрянул и успел перехватить его обеими руками. В следующий миг произошло нечто невероятное.

Тело Карлова порхнуло над моей головой, я едва успел пригнуться. А затем раздался дикий вой. Паша рухнул на своего приятеля, и оба распластались в грязи. Третий отскочил на пару шагов и смотрел на все такими же сумасшедшими глазами, как и я. Через пару мгновений Паша поднял голову и проскулил:

– Руку… пусти…

Только тут я понял, что все еще сжимаю ладонями его кулачище. Я разжал их, и рука под неестественным углом упала на траву. Карлов снова завыл. Его приятель стоял, опустив руки, и таращил глаза.