Потом я услышал приглушенные голоса за спиной и все-таки обернулся. Очень вовремя: ко мне снова приближалась парочка полицейских, уже других. Один из них пристально смотрел на меня и что-то шептал в рацию. Я совсем забыл, что в каждом поезде находится транспортная полиция. С ними наверняка связались и сообщили мои приметы. Я вскочил и бросился прочь.

– Стоять, парень! – загрохотало за моей спиной.

Ага, так я их и послушался. Выскочил в тамбур, проскользнул в другой вагон, пробежал его насквозь, потом еще и еще один. Пока вагоны не кончились. Вообще-то я надеялся, что электричка подойдет к какой-нибудь станции, но за окнами все еще мелькали черные мокрые деревья.

Тогда я обеими руками вцепился в железные створки дверей, просунул между ними пальцы и потянул в разные стороны. Створки поддались неожиданно легко. Несколько секунд я смотрел, как пролетает мимо земля, а потом понял: чем больше смотрю, тем больше пугаюсь, а другого выхода все равно нет. Оттолкнулся – и прыгнул.

Все прошло не очень гладко. Наверное, слишком сильно я оттолкнулся, потому что влетел в чащу, как снаряд, и снес своим телом парочку деревьев. Боль я все-таки ощутил – хотя при нормальном раскладе меня бы просто размазало по стволам. Но на ноги встал без труда. И еще пару секунд смотрел вслед электричке. Патруль, скорее всего, уже добежал до последнего вагона и теперь любуется на распахнутую дверь. Интересно, что дальше? Наверное, организуют прочесывание леса в этом районе. И будут долго искать мое бездыханное тело.

Полоска леса скоро кончилась. Я огляделся. Кажется, вдали, за черным полем, угадывались силуэты каких-то домишек. Вдруг я почувствовал, как силы медленно, но верно оставляют меня. И понял: если не дойду до какого-нибудь жилья, то через пару минут просто свалюсь на землю и буду лежать, пока не замерзну. Я припустил в сторону деревеньки.

Бегал я все еще очень быстро, поэтому достиг первого дома примерно через минуту. Наверно, это была чья-то дачка, потому что выглядел домик очень симпатичным, чистеньким и был обнесен невысоким забором. Я его с ходу перепрыгнул, конечно. Вокруг домика увидел остатки теплиц и какие-то хозяйственные постройки. Но заметно было, что хозяева не появлялись здесь с лета. Я мысленно попросил прощения у этих незнакомых людей и одной рукой высадил дверь.

Вошел в комнату, осмотрелся. Здесь, похоже, даже электричество было, хотя я, конечно, свет включать не стал. Мало ли кто живет в соседних домах.

И тут разом силы кончились. Руки и ноги налились такой тяжестью, что хоть кричи. Я с трудом мог доползти до кровати. Лег – и на меня словно бетонная стена навалилась, даже дышать стало больно. Но все это и в сравнение не шло с тем, что творилось у меня в душе. Ведь я, возможно, стал убийцей в этот день. Но даже если полицейский остался жив и здоров, это мало что меняло, ведь сегодня я потерял единственного друга и девочку, которая была мне дороже всего на свете. И как мне теперь жить?

Становилось холодно, и меня затрясло. Я подумал: вот бы сейчас уснуть и замерзнуть во сне. Самая легкая смерть, если разобраться. Но уже через минуту встал и в шкафу отыскал пару одеял. Накрылся ими с головой и действительно уснул.

Проснулся я на следующий день в то время, когда нормальные люди уже обедают. За окном светило солнце, и в домике было почти тепло. Наверное, нагрелся через железную крышу. Ничего у меня больше не ныло и не болело, как будто и не было вчерашнего дня. Только есть ужасно хотелось. Но я уже неплохо освоился в подобных домишках и примерно знал, где можно поискать съестное.

Действительно, в подполе оказалось полно банок с консервами. Скорее всего, хозяева наготовили столько, чтобы вывозить припасы постепенно, партиями. Там даже была крупа, которую я сварил, когда разобрался с древней электрической печкой. Я механически совершал все нужные простые действия и старался больше ни о чем не думать, потому что на самом деле все было просто отвратительно. Идти мне было некуда и незачем. Вернуться домой я не мог.

Вот в таком состоянии, на автомате, я прожил в этом домике еще три дня. Если бы в это время появились хозяева – я бы с радостью позволил им отвести меня в полицию. Все равно ведь этим кончится. Просто самому не хотелось сдаваться.

На четвертый день снова похолодало, и пришлось искать еще одеяло. Я ведь почти все время проводил в постели, больше делать все равно было нечего. И вот когда я отыскал это одеяло в шкафу на самой верхней полке и уже нес к кровати, услышал голос:

«Что, замерз?» – насмешливо спросила Иола.

Я пожал плечами. А сам весь сжался: что еще она мне скажет?

«Дальше будет хуже, морозы на подходе, – продолжала ехидничать Иола. – Планируешь залечь в спячку?»

– Как там Тася? – не выдержал я. – Как голова?

«В большем порядке, чем твоя, – отрезала девчонка. – В общем, заживает. Так что возвращайся, никто на тебя больше не злится».

Я покачал головой:

– Нет, Иола, я не вернусь.

«С ума сошел?! Это еще почему?»

– Ну, ты же знаешь про полицейского…

«Да жив твой полицейский, не трусь! – повысила голос Иоланта. – Я сама видела, как он поднялся на ноги и даже немного пробежался за электричкой».

– Но меня все равно ищут. Нападение на сотрудника полиции – это, знаешь ли, очень серьезно.