Шрифт:
– Это стихия, – отозвался Теодор. – Волшебный Кобзарь говорил, что у каждого должна быть ставка, игральная кость и противник. И противником является…
– Стихия! Ну, так все просто! – рассмеялся Ворона. – Какой дурак сочиняет эти рифмовочки? Ну прям как в детстве. В ней нет теней, и она для всех палач. Когда-то в детстве мне загадывали такое: мол, и самых богатых, и самых бедных в итоге приютит лишь одно – земля…
Едва он сказал это, как с обрыва послышался грохот. Огромный валун сорвался с выступа, откуда только что свалились Теодор и Шныряла, и покатился по склону. Подскакивая и выворачивая комья земли, он врезался в сплетение шиповника. Следом с шуршанием сползла земля и засыпала обломки какой-то халупы.
Шныряла издала вопль, полный ужаса, который перерос в ругательства, да такие крепкие, что Теодор поежился. Ворона зашелся в хохоте:
– Твоя халупа? Надо ж! У зверюшки развалилась будка!
Он вскочил на пригорок.
– Значит, моя стихия – земля! Теодор, спасибо, что помог отгадать. В качестве благодарности советую убраться подальше, эта сейчас будет злобствовать. А ты – апорт! – Он кинул в Шнырялу палкой и со смехом скрылся за холмом.
– Очень смешно, – заскрежетала зубами девушка. – Да я вас… Пшел прочь!
Теодор не мог скрыть усмешки. Ему почему-то нравился Ворона. Может, оттого, что тогда не стал кричать вместе со всеми и поддержал карлика. По-видимому, они с Плотником были друзьями. И уж во всяком случае, Ворона не тыкал ножом, как Шныряла. Теодор даже почувствовал удовлетворение, когда увидел, как злится девушка, пытаясь откопать из-под обломков свои вещи. Однако Теодор подавил смех. Он тоже когда-то стоял на руинах своего дома и потому отлично знал, что чувствует Шныряла.
Тео встал, охая, – несмотря на толстые кабаньи сапоги, нога болела от железных челюстей… И только сейчас Тео понял: Шныряла нарочно столкнула его в капкан! Видимо, понаставила ловушек вокруг дома и отлично знала, что подставляет Тео! Теодор разозлился. Он знал, что другим на него плевать, и этот случай лишнее тому подтверждение.
«Я никогда не прощу людей и не доверюсь им…»
Шныряла, ругаясь, ходила вокруг обломков своего жилища, но теперь Теодор не чувствовал ничего, кроме злости.
Он оглянулся: туман колыхался белыми волнами, ветер раскачивал ветви. Тео показалось, что темнота в кустах как-то по-особому густа. Он вспомнил о тенях и решил поскорее убраться.
Теперь Тео знал, какая стихия настигла его отца и что значилось в загадке на обугленном дереве. Цветок, который нельзя понюхать и сорвать, который не пьет воды. Он знал, что это за цветок, который действительно только и может что убивать. Стихия, поглотившая отца.
Огонь.
И кто-то уже побывал на том месте, раз кубик не нашелся. Теодор понял это и сжал кулаки от гнева. Кто-то украл его игральную кость! И если Тео узнает, кто это сделал…
Впрочем, гораздо быстрее просто добыть себе новую. Человек в маске забрал кость с места исчезновения Спиридона. Ворона завладел костью там, где потерялся Плотник. Оставалось одно место: лавка молочника.
Глава 13. О том, кто такой мэр Китилы
Мартовские сумерки наступили рано. Одна за другой зажигались звезды. На севере, где заканчивался город и начиналось мрачное кладбище, замерцала Большая Медведица.
Жена молочника любовалась кометой в окне. Это была дородная и решительная тетушка. Она многие годы стойко переносила брюзжание мужа, отвечая ему тем же. Впрочем, их обоих такая жизнь более чем устраивала.
К вечеру посетителей стало меньше, но тетушка не спешила уходить из лавки. Кто-то мог заскочить по пути с работы за сметаной к ужину. Так и есть: в дверь постучали.
Молочница встрепенулась и поправила букли на голове.
– Входите! – елейным голоском пригласила она, хотя в обычное время ее голос напоминал рявканье медведя.
Тишина.
«Дети, что ли? – нахмурившись, подумала тетушка. – Вечно им не сидится по домам. Маленькие негодяи!»
За годы увлекательной ругани и брюзжания ей с мужем некогда было обзавестись наследниками.
Тук-тук-тук!
– Что за непонятливый посетитель! – проворчала молочница, радостно отметив, что изобрела новую сварливую интонацию. Она распахнула дверь, начала высказывать все, что накипело за день, но застыла в недоумении: на пороге никого не было.
Она повертела головой по сторонам. Ничего похожего на сверкающие пятки шалунов, пустившихся в бегство. Даже прохожих нет.
– Странное дело, – пробормотала женщина и закрыла дверь.
Едва она зашла за прилавок, как постучали снова, еще громче, чем прежде. Тетушка схватила веник, выскочила на улицу… Никого!
– Эй, кто здесь? Что за дурацкие шутки? Я требую, чтобы вы немедленно прекратили!
Никто не ответил. Только зажглась новая звезда в небе да ветер тоскливо прошелестел ветвями.
Молочница, ворча, вернулась за прилавок, не выпуская из рук веника, замерла и приготовилась.
Стук не заставил долго ждать.