Дика мотает головой, в глазах слезы обиды. Что он болтает? Хочет уйти – пусть катится отсюда. Она отталкивает его.

Юноша прижимает руку к груди, засовывает ладонь под жилет и как-то разом сжимается, словно отрывает кусок от тела. Он вынимает что-то и, развернув руку девушки ладонью вверх, кладет туда камушек.

Маленький зеленый камушек.

– Береги его. Он защитит тебя от любого змея – а это важно. Если он узнает… узнает о моем имени… – Юноша сжимает белые губы. – Он не должен узнать, что у меня есть второе. Что среди людей я – Виктор. Не должен узнать про тебя. Иначе…

– Да что ты болтаешь?

– Надеюсь, однажды мы встретимся вновь. Быть может, завтра, может – через вечность. Но даже если ты меня не узнаешь – я буду рядом.

Он отступает, и Дика видит его глаза – холодные, как камень. Парень скрывается в тени, она кричит вслед:

– Ну и катись! Тоже мне друг! Не буду тебя ждать, проваливай! И камень свой дурацкий… забери!

Девчонка со злобой глядит на зеленый с прожилками самоцвет. Ишь какой, швырнул булыжник – и сбежал. Оставил ее! Одну! Ничего не объяснив, все-то у него дурацкие секреты. Камень злит ее. Она швыряет его вслед Виктору – и зеленый самоцвет исчезает в темноте.

Однажды девушка бродит с Крестом по темным улочкам. Она старается не вспоминать о друге, но ей больно от ссоры. Дика хочет его вернуть. Она сожалеет, что кричала вслед. А вдруг он обиделся и никогда не придет? Она лезет в то место, где они расстались, – закатный свет еще проходит сквозь открытый люк. Но внизу темно. Пусто. Она с опаской спускается во мрак и зовет: «Ви-и-ик!»

Никого.

Дика понимает, что Виктора нет. Она хочет взобраться обратно по лестнице, где ее ждет верный друг. Крест глядит сверху, она тянет к нему руку – и ее пронзает невероятная вспышка боли. Ногу охватывает пламя.

Секунда – ужасный крик, и девушка летит с лестницы вниз, в темноту провала. Последнее, что она запоминает, – это лай любимого пса, который испуганно зовет ее к себе.

Шныряла открыла глаза и почувствовала, что веки мокрые. Теодор что-то кричал, звал ее – она ничего не слышала. Ни шипения ужасных змей, которые окружили их, ни холодного голоса Господаря Горы, требующего имя. Слышала только свой крик:

– Вернись! Вик!

Виктор. Это она дала ему имя. А то, что сын Господаря Горы должен был получить при испытании, – имя его отца, Змей. Но Вик не прошел испытание. Провалился. Имя, которое дала ему мать-земля, хранящая в недрах мириады великих камней, было не Змей, как желал отец.

Шныряла вынула из-за пазухи камень. Зеленый, в пятнах, с темными прожилками, словно сосуды в сердце. Она метнула взгляд вперед – перед ней высилась колонна каменного змея. Из такого же самоцвета. Один из сыновей.

Именем его было…

Он – Змей, он – Виктор…

И земля дала ему имя.

– Змеевик, – сказала Шныряла, зная, что не может ошибаться. – Вот – имя твоего сына.

Охотник, чье тело покрыто черточками-прожилками, совсем как поверхность камня-змеевика, торговец камнями и друг нежителей – это он.

Маска, подоспевший на подмогу, когда чудовищный зверь пытался сожрать Тео и Дику. Участник Макабра, всегда скрывающий лицо под черной тканью. О нем говорил мэр – Маска убеждал Вангели, что нежителей здесь нет, чтобы защитить их. Это тоже он.

Мальчик с зелеными глазами, с которым она дружила в детстве. Принц и наследник змеиного царства. Мальчик, который значил для нее так много… Но которого она забыла после смерти.

Все эти трое – один человек…

У него множество имен и лиц, но лишь одно из них истинное.

– Змеевик…

Шипение змей пронеслось над головой и замерло. Теодор уставился вверх. Кольцо начало опадать очень медленно, и понемногу исполинская тень распалась на сотни поменьше, а те – на тысячи маленьких. Теодор стоял, потрясенный до глубины души. Он весь взмок, так, что, казалось, даже плащ пропитался потом.

Тени пропали, в зале все стало как прежде. А рядом с каменными скульптурами появилась высокая фигура Господаря.

– Да, – сказал Господарь.

Грусть в его голосе прозвучала эхом ветра среди скал.

Шныряла покачала головой, чувствуя, что сердце колотится с болью, какую она еще прежде не ведала.

– Верни ему имя, – тихо попросил Господарь. – Он не должен был с-сближаться с людьми. Он – с-сын мой и вечно будет им, куда бы ни отправилс-ся и что бы ни делал. И однажды он будет с-со мной.

Шныряла робко подошла к скульптуре из змеевика и увидела выщерблину на правой стороне груди. Девушка вставила туда свой камешек, и самоцвет слился с зеленой поверхностью.

– После испытания, когда он превращ-щался в камень, тело его осталось человечес-ским. Лишь сердце застыло, обратившись в змеевик, который он так любил с детс-ства. Кровь людей течет в нем и кровь земли. И навек ос-ставаться ему таким, покуда не с-станет он з-змеем, как я.