Марша, сюсюкалась со Снежком. Я чуть не заржал, когда Миха предложил эту кличку. Ага, описанный снежок, писаный красавчик. Не, ну правда, сами судите, он на самом деле был весь белый и только кисточки ушей отдавали в рыжину, и хвост был со странной спиральной полосой с рыжевато-желтым оттенком.

Беспокоило то, что девушка даже не задумывалась, что нас может ожидать ловушка. Эх, задрать бы ей юбку и ремнём, ремнём, а можно и рукой, ладошкой... и сжать, укусить, и зализать, чтобы не больно было... А потом пристроиться... Ойё! Корень, блин! Я летел носом в землю, когда меня подхватил Михей и не дал совсем опозориться. От такого пируэта всё моё желание упало и съежилось.

— Спасибо, Мих.

— Да ничего, обращайся, — пропыхтел парень, таща кроме своего, ещё и рюкзак Марши.

— Как думаешь, что нас там ожидает? — почти прошептал я, косясь на наше сопровождение, прыгающее по кустам, бегущее по тропинке, то исчезающее, то вновь появляющееся.

— Да, Свет его знает, — так же тихо ответил он. — Но, надеюсь, все будет хорошо, — и кивнул на нашу любвеобильную девочку, в этот момент целующую в мордочку лакера.

Мне поплохело от такого зрелища. Я как вспомнил его выверт, так сразу захотел в кустики похвалиться обедом.

Поселение открылось как-то вдруг. Вот его еще нет, а вот оно уже у нас перед глазами. Очень большая круглая поляна со всех сторон, окруженная высоким кустарником, а посередине огромное дерево. Ёкарныйбабай, его за день не обойдешь. Оглянувшись назад, не увидел тропы, по которой мы пришли сюда. Вздохнув, принялся рассматривать этого гиганта. Все ветки были увешаны разного вида домиками. Это точно были домики, окошки хорошо было видно, да и мордочки выглядывали из некоторых.

На ветках сидели взрослые особи, а на них висели, прижавшись всем тельцем и вцепившись маленькими лапками, и обвив хвостом, малыши. Если старшие были милахами, то детеныши были. были. Ёкарныйбабай, как же я хочу их затииискааать!!!

И тут я разглядел малышей чуть постарше. Они прятались среди листвы, прижавшись к сучьям. Их огромные глазёнки с любопытством следили за нами. А я аж застонал от зуда в руках перегладить и переобнимать их всех.

Я боялся сорваться и броситься ловить эту мелочь, поэтому сжав руки в кулаки, с немыслимой силой воли перевел взгляд на Михея. Он стоял с остекленевшими глазами и смотрел на дерево. Не думая, саданул ему кулаком под дых. Миха охнул и согнулся, пытаясь вздохнуть. Поддерживая друга, не давая тому упасть, я старался смотреть вниз.

— Спасибо, — просипел Миха. — Здесь количество милоты на квадратный метр зашкаливает. Нас к такому не готовили в академии.

Меня кто-то подергал за штаны. Я, оглянувшись, увидел зверька, который стоял на задних лапках и передними теребил ткань, привлекая мое внимание.

— Пойдем, вы будете давать нам имена, — и махнул пятипалой лапкой, зовя за собой.

Всё очарование слетело с меня как наведенный туман. Поддерживая Миху, который тихо матерился сквозь зубы, мы шли к дереву.

— Мих, ты это, прости. Я не хотел так сильно бить. Просто так получилось.

— Ладно, забыли, — сказал он, шумно выдыхая.

Марша уже сидела под самым стволом. На руках у неё вольготно расположился Снежок, которого она продолжала нежить ласками, а тот млел, счастливо щурясь.

Я помог Михею сесть рядом с нашей непредсказуемой красавицей, а сам примостился к другу, стаскивая с него рюкзаки. За что получил благодарный взгляд. Где-то внутри меня разлилось тепло, словно я был обласкан горячим солнышком.

Вокруг нас собиралась вся стая. Даже малышня, притащенная родителями и получившая подзатыльники, сидела притихнув. И вот честно, я уже не хотел их тискать, так как эти мелкие перевертыши принимали свой второй облик и бросались на нас с вполне определенными намерениями. Последнего с моей ноги снимала Марша. И мне даже не стыдно было, вот вообще. Я кричал как девка? Да пофиг, кто об этом узнает? Приходя в себя и пытаясь успокоить сердце, не заметил, когда наступила тишина и Снежок, подергав Михея, сказал:

— Мы все собрались. Начинай давать имена, — и уселся на коленях Марши как на троне, а я выдохнул с облегчением.

Михей же осмотрел это море разноцветных мордочек с большими печальными глазами и шумно вздохнув, начал. Он подзывал к себе по очереди каждого и осматривая окрас, ну а что он там еще видел? давал им клички. Если по началу они были забавными и даже где-то подходили мелким пушистикам, то уже через час, он стал запинаться, долго думать и поглядывать на нас с Маршой с мольбой в глазах.