– Что, до сих пор жгут?

– Наши стараются, вводят в грех.

– Так если безвинные умирают, им прямая дорога в Заоблачное Царство. Какая выгода демонам?

– В убийстве всегда кто-то грешен. Если не жертва, то палач.

Утром в дверях кто-то завозился.

– Анхи! Анхи! Почему у тебя не заперто!
– зычный голос мужчины разорвал тишину дома.

– Чтоб ему на сковороде гореть!
– запричитал Непотребник.
– Вставайте, лорд, кузнец раньше времени вернулся. Придется новое место ночлега искать.

В комнату ввалился плечистый мужик с кулаками размером с хорошие кочаны.

– Жена?

Он шагнул на скамью, с которой только что птицей слетел Непотребник, и потянул с печи одеяло. Краз перестал дышать.

– Анхи... Что за черт?
– Кузнец почесал затылок, сдвинув шапку на лоб. Демон видел, как к мужику приходит озарение. Глаза рогоносца недобро сверкнули.
– Ах ты!

Громыхая сапогами, он направился к оставленной у крыльца лошади.

– Убью потаскуху!
– прорычал кузнец, вонзая пятки в бока безвинной скотины.

Непотребник, зябко кутаясь в свои черные крылья, проводил разъяренного всадника долгим взглядом.

– В трактир поскакал. Сегодня на Порог как минимум двое придут. Третий чуть позже там окажется. Когда кузнеца за двойное душегубство повесят.
– И с гордостью взглянул на Кразимиона.
– Мы, низшие, не зря здесь обретаемся.

– Не жалко? Ведь это ты Анхи подтолкнул к измене, - Краз с удивлением слушал себя. Его брови медленно поползли вверх. Чтобы изо рта не вылетело что-то еще более ужасное, Высший демон прижал кулак к губам. Всего два дня назад ему и в голову бы не пришло задать столь странный для жителей Обратной Стороны вопрос. А сейчас он почему-то испытывал непонятное отвращение, глядя на трясущегося от холода собрата.

– Работа у меня такая. Да и тепла хотелось.
– Непотребник сунул ноги в разбитые башмаки.
– А до монастыря день пути. Вы со мной, лорд?

Не дожидаясь ответа, демон похоти закинул за плечо лук с черными стрелами, и побрел со двора, кончиками волочащихся крыльев собирая мерзлую грязь.

В прозрачном, словно горный хрусталь, воздухе тихо плыло белое перо. Кразимион поймал его, поднес к лицу и понюхал. Сделал шаг в сторону, чтобы посмотреть, кто шуршит соломой на крыше, но, услышав отчаянный петушиный крик, передумал и вернулся в дом.

– Почудится же, - пробормотал Краз, накидывая на плечи высохший за ночь плащ. Его путь лежал в противоположную от монастыря сторону - в замок лендлорда.

Глава 4. Царство всегда начеку

«Донос.

Ваше Пресветлейшее Светлейшество! На коленях умоляю простить за ту несуразность, которая едва не перечеркнула своей нелепостью ваш величайший замысел! Бью лбом оземь в надежде, что вы простите своего нерадивого ученика. Клянусь всеми шестью крыльями, что подобное более не повторится…»

– Да когда же он к сути перейдет! – Владыка с досадой хлопнул ладонью по золотому подлокотнику трона. По огромной зале эхом пронесся гул, словно где-то ударили в колокол. Пергамент с доносом, более не удерживаемый светлейшей рукой, дернулся и торопливо свернулся в рулон. Испуганные ангелы показали свои заспанные лики из гущи курчавых облаков, медленно плывущих над витыми колоннами.

– Та-та-та… - бубнил Владыка, вновь раскатывая пергамент и выискивая в потоке ненужных слов важное. – Ах вот!

«Каюсь, я чуть было не открылся Кразимиону во всей своей пресветлой красе, когда услышал, какие страшные слова произносит Непотребник. Коварство демона похоти не знает границ. Возмущенный, я едва не сверзнулся с крыши, на которой провел бессонную холодную ночь. Руки мои вконец окоченели, а пальцы отказались держаться за трубу. Соскальзывая, я наделал премного шума, чем вызвал опасное любопытство у предмета наблюдения. Чтобы отвести его взгляд, пришлось прокричать петухом.

Убедившись, что Кразимион скрылся в доме, а Анхель - мой сотоварищ по слежке последовал за ним, я, что есть духу, устремился за кузнецом. Полет выдался крайне затруднительным: крылья занемели ничуть не меньше пальцев и на первых порах отказывались слушаться. Превозмогая себя, я догнал-таки кузнеца, и весь путь до трактира незримо сидел на его плече. Увещевания, пробуждение светлых мыслей, могущих сгладить его душевные терзания, а также нашептывание назиданий возымели свое действие, и смертоубийство было предотвращено. К месту кузнец подъехал полностью умиротворенный и даже не понимал, за что хотел погубить таких хороших людей, как его жена и трактирщик.

Кузнец совсем не сопротивлялся, когда трактирщик, разбуженный слугами, появился во дворе и с налету несколько раз ударил соперника по лицу, назидательно вещая при этом: «Вот тебе, поганец, за то, что в злобе поднимал руку на женщину» и «Более Анхи тебе не жена, ступай вон со двора».

Кузнец, посчитав отпор праведным (ведь действительно был грешен - частенько во хмелю бил жену), согласился с доводами, утер кровь и поспешил в свою кузницу, где до поздней ночи гремел молотом по раскаленному железу и раздумывал о том, как вы, Пресветлый Владыка, открыли ему глаза на прежнюю поганую жизнь.