– Так же как ты играешь на виоле.

– Хорошо. Значит, любишь? Говори!

– Подойди, я на ушко скажу.

Замок осыпался золотой пылью, когда Лючия, желая услышать слова любви, доверчиво приникла к решетке клетки. Ни ангел, ни дочь Света не успели опомниться, как поменялись местами: она висела на плече демона, а Советник оказался запертым в клетке, где перекрученные золотые прутья наглухо заклинили дверку.

– Ах ты, Гад!
– Лючия вспомнила одно из имен любимого демона и забарабанила по его спине. Но получив крепкий шлепок по попе, привычно замерла, вновь испытав всю гамму чувств.
– «Черт, Ну Почему Же Я Так Тебя Люблю!»

Пока Лючия с нежностью перечисляла имена, над «Красивой Сволочью» нависла смертельная опасность. За дверью их поджидала вооруженная до зубов рать, а ангел любви Андаэль целился целым пучком золотых стрел, надеясь раз и навсегда избавить мир от ненавистного демона.

Глава 38. Конец всему

– Да разорвется твое сердце! – вскричал Андаэль, направляя лук в сторону бегущего к лестнице демона. Остальные ангелы хоть и обнажили сверкающие мечи, увидев пленницу на плече врага, не решились вступить в бой, опасаясь навредить дочери Света.

– Нет! Ты же погубишь его! – воскликнула Лючия, с ужасом понимая, что ее крик ничего не изменит.

Ангел любви, как и все белокрылые, остался верен своему долгу. Защищая дочь Света, пусть и ценой своей жизни, Андаэль хладнокровно спустил тетиву, послав в полет смертельный пучок стрел. Хлесткий звук, означающий, что счет идет на секунды, толкнул Лючию на нелепый поступок: она, не найдя ничего лучшего, накрыла плечи любимого своим плащом, словно тонкая ткань могла защитить демона.

Хрустальная лестница была в шаге, когда неимоверная сила качнула грандиозное сооружение, надломила и обрушила – это Владыки, сплетенные в яростный узел, налетели на нее. Увлеченные борьбой, продолжая изрыгать ругательства, значение которых могли понять только Первые из Первых, извечные соперники даже не заметили, что уничтожили парадный вход в Заоблачное Царство.

Кразимион, не в силах остановиться, полетел вниз в граде искрящихся хрустальных обломков. Крылья, спутанные черным плащом Лючии, беспомощно захлопали, чем еще больше осложнили приземление. Весь удар и наибольший ущерб, нанесенный осколками хрусталя, ножами порвавшими плоть, получили колени и седалище, которые пострадали при сложном кувырке демона, пытающегося уберечь свою драгоценную ношу. Подвластный желанию бежать, Кразимион не замечал ни кровавых ран, ни торчащих из спины стрел, и лишь полный страха крик ангелов, что наблюдали его падение, заставил, превозмогая себя, спросить у любимой: «Ты жива?», и услышав сдавленное: «Пусти, я сама!», продолжить свой бег.

Когда Краз пронесся мимо Владык, те, внемля ужасающему крику ангелов, перестали душить друг друга и, поняв, что происходит нечто из ряда вон выходящее, расцепили объятия.

– Что? Что случилось?
– прорычал Светлый Владыка - кровь, возбужденная недавней схваткой, еще бурлила в нем. Но поняв, что золотистые волосы, бьющиеся об зад бегущего на Обратную Сторону демона, принадлежат никому иначе, как его дочери, с криком «Лючия, стоять!» кинулся следом.

– Не извольте беспокоиться! Сейчас он падет! – заверил его с высоты Андаэль, с упорством мухи преследуя беглецов.

Но ангел любви ошибся – пал он сам. Его сбил Непотребник, как нельзя вовремя вышедший из темной пасти спуска на Обратную Сторону.

– Стой, глупый! – Непотребник силой прижал к земле трепыхающегося Андаэля, по детскому лицу которого градом лились слезы отчаяния.

Хлопанье крыльев над головой заставило маленького ангела поднять глаза. Его братья, кинувшиеся было на подмогу, вдруг расступились, словно увидели нечто безобразное, могущее испачкать их.

Еще не понимая, что происходит, Андаэль посмотрел на Непотребника и нашел в его глазах неподдельное сочувствие.

– Ты нарушил клятву, данную демону, - спокойно произнес он, и маленький белокурый ангел обмяк в его руках.

– Он больше не ангел любви! Ангел в нем умер! – понеслось по площади.
– Клятвопреступник! Смотрите, его крылья меняют цвет. Он становится демоном!

– О! Гляньте, они пестрые! – чрезвычайно благодарная судьбе за то, что та закинула ее в такой интересный мир, Дуня живо реагировала на происходящее вокруг. Видя, как на крыльях Андаэля бурно смешиваются два цвета - черный и белый, она спешила поделиться впечатлениями с первым попавшимся ангелом. Чтобы тот наверняка послушал все, что она произнесет, Дуня крепко ухватила его за рукав.
– Лопни мои глаза, у этого ангелочка такие же пестрые крылья, как у матери Лючии! Это что же получается? Когда-то она была демоницей, единственной и неповторимой возлюбленной Темного Владыки, а как согрешила с Его Светлейшеством, начала превращаться в ангела? «Пусти меня, говорит, уйду в мир людей, за Порогом мне находиться стыдно!» Божечки! Какие времена! Какие нравы! Демоница – мать дочери Света!

– Цыц, смертная!
– прикрикнул на нее Советник по Благим Делам, высвобождая из цепких пальцев руку. – Тут горе, а ты со своими глупыми стенаниями. Устыдитесь! Бедный Андаэль стал демоном грешной любви!

– А я тогда кто? – спросил Непотребник, нежно перекладывая беспамятного ангелочка с руки на руку. – Это я - демон грешной любви, а он всего лишь мой ученик. Вот пройдет курс молодого стрельца и будет старому демону помогать. Да, Андаэлюшка?

Андаэлюшка лишь вздохнул. Взвалив по примеру Кразимиона новоиспеченного ученика на плечо, Непотребник неспешно отправился туда, где разыгрывалась очередная драма.