– Вы о нем беспокоитесь, после всего, что между вами произошло? Не боитесь? Не ненавидите? – изумилась, с позволения сказать, «добрая» мама.

– Да, я беспокоюсь о нем. И этому есть несколько причин. Во-первых, то, что произошло. Согласитесь, после такого нельзя просто так взять и забить на мужика! Во-вторых, он гарант нашего спокойствия и благополучия. В-третьих, и это самое серьезное, получается, это я его спровоцировала! Хоть и не знала что делаю. НО! Незнание, не спасает от ответственности. И я готова ответить по всей строгости Закона.

Мужчины, посмотрев друг на друга, внезапно расхохотались(???)

– Простите, я что такого забавного я сказала? – вежливо поинтересовалась я.

– Это ты нас прости, дитя! Мы тут голову все сломали, думая как нам всем просить тебя простить моего сумасшедшего влюбленного сына за то что он сделал! А тут ты сама просишь выписать тебе наказание за провокацию, о которой не могла знать! Нет, девочка! Ты, действительно , истинная альфа! И моему сыну очень повезло тебя встретить! – вытирая слезы, выступившие от смеха, разъяснил мне Советник.

– Нет. Я просила бы вас уточнить. Вы действительно не будете ни в чем обвинять сына? – продолжала нервничать маменька командора.

– Нет. Никого и ни в чем я обвинять не собираюсь. – совсем уже ничего не понимая ответила я. – А что? Должна была?

– Да. Вы могли обвинить его в покушении на смерть. Он ведь едва вас не убил. Сломал ребра , позвоночник, руку! А потом, еще долго, никто не мог к вам подойти, чтобы оказать помощь! И, к тому же, он вас оплодотворил, без вашего письменного согласия.

Ну и законы тут у них! Бедный командор! Всех собак на него навешали! И это любящие родители! Страшно подумать, что с ним сделает их местное правосудие!

СТОП! ОПЛОДОТВОРИЛ!??

Мама! Я что, беременная?!! Весело! Хотя… Дети – это всегда награда! Я не буду больше одна! Так, что там Майришша насчет договора говорила? Надо спасать будущего отца моих детей!

– Нам не надо было письменного согласия. Я дала вашему сыну согласие в том, что он может сделать меня матерью, при первой же близости. – уф, вроде бы выкрутилась!

И так огромные глаза Майришши, стали как блюдца. Она опустилась у кровати на одно колено, и гладя мою руку, шептала:

– Спасибо вам милая девочка, за сына! За внуков! За милосердие! Я бы не смогла пережить казнь сына!

Жеваный кот!!!!!!!!!! ЧЕГО?! КАКАЯ такая КАЗНЬ?!!

– Какая казнь? О чем вы? Где командор? Можно его увидеть? – теперь уже всерьез запсиховала я. Еще бы! Его сейчас казнят. А меня замуж за садиста отдадут?!!! Фигушки!

Хотела подняться, но голова предательски закружилась, тошнота подступила к горлу.

– Тише! Успокойтесь! Вам нельзя волноваться! Я распоряжусь, чтобы Эльтасса К,Иршша выпустили ис под стражи и привели сюда. Я вижу, что он не нарушал Закон. И все произошло по обоюдному согласию.

– Простите, а вы кто? – резонно уточнила я.

– Правитель, - скромно представился дядечка.

Обалдеть!

Пока я осмысливала произошедшее, Правитель коротко что-то приказал, в наручное средство местной коммуникации. Потом поднялся, все встали вместе с ним.

– Сейчас приведут Эльтасса К,Иршша. Мы вас оставляем наедине. Постарайтесь сразу его не убить! – по-простому посоветовал он, и, выдворяя из помещения всех вперед себя, вышел последним.

Даааа… сходила, называется в гости, поплавать в бассейне! Теперь сильно беременная с множественными переломами…

Очень насыщенная у меня жизнь получается. И с Таней даже словом перемолвиться не дали. Узнать бы, как там наш обезглавленный клан.

Мысли сразу перетекли в деловое русло. Какие первоочередные задачи решить. Что запланировать на дальнюю перспективу, а что ждать не может.

Мой деловой настрой был нарушен появлением в проеме двери осунувшегося, замордованного даже на мимолетный взгляд командора. Он стоял, сжав дверной косяк руками с такой силой, что дерево жалобно трещало и опасно похрустывало. На словно окаменевшем лице, жили только глаза, сейчас буквально впившиеся в меня жадным, голодным, отчаянным взглядом. Грудная клетка судорожно поднималась-опускалась, словно он пробежал нехилый марш-бросок. Язык недоверчиво пробовал воздух.

Минуты текли своим чередом. А мы молча смотрели друг на друга, не решаясь ни шевельнуться, ни произнести ни звука.

Первой сдалась я. Устав играть в гляделки и чувствуя накатывающую снова волну боли и тошноты.

Я шевельнулась, меняя положение, и даже это небольшое движение принесло острую боль, и стон, который не смогла сдержать.

Командор мгновенно оказался у кровати, опускаясь на колени, и нерешительно касаясь моей руки:

– Могу ли я просить вас о возможности прикоснуться, после всего мною содеянного?