— Предыдущий поединок был более красочным, — сказала Тася, на что Алёна согласно закивала.

— Потому что бойцы дрались в полную силу.

— Слышали уже, — она улыбнулась. — Поехали домой. Мне кажется, мы даже успеваем поужинать.

— Сейчас позвоню Мережко, чтобы автобус подогнал, — сказал я, бросив взгляд в зал.

В зоне, где расположились бояре, было необычно тихо. Старший сын князя Дашкова кому-то звонил, как и один из приближённых Разумовского. Единственный, кто выглядел довольным и зрелищем, и всем происходящим вокруг, был немец. Он поймал мой взгляд, брошенный через весь зал, и приветственно поднял руку. Удивительно. Нас метров сто разделяло, плюс трибуны и арена. Глазастый, однако.

Домой мы возвращались в приподнятом настроении. Вечер и бои понравились всем, даже Сяочжей высказалась в положительном ключе. Уже ночью я отправил Максу сообщение, спросив, что там с американцем и жив ли он. Ответ я прочитал только утром. Мясная машина отделалась сотрясением, переломом челюсти и двумя выбитыми зубами, которые успешно поставили на место.

Ближе к обеду отзвонился грек. Голос у него был довольный, словно ему зарплату повысили или премию дали. Последнее вполне может быть. Он сказал, что на наш с Тасей счёт перечислен полагающийся процент со ставки и небольшой бонус. Это хорошо, так как деньги лишними не бывают, но они не главная цель, которую я преследовал.

— Никодим Михайлович, а как Пётр Сергеевич? В последнее время глава рода постоянно не в духе. Вроде бы он тоже крупную сумму на этот бой поставил. Довольный, наверное, сейчас. Празднует?

С той стороны трубки что-то хрюкнуло, затем послышался кашель.

— Пётр Сергеевич неправильно оценил ситуацию, — обтекаемо ответил Салют. — Он проигрался, причём крупно. В итоге мы остались в плюсе, но весь этот плюс ушёл на покрытие расходов наших союзников.

— Ух ты, — я сделал вид, что удивился. — Что, все расходы покроем? Мы так много выиграли?

— Нет. Для них это как приклеить никотиновый пластырь к рваной ране, но хоть что-то. Вы очень вовремя мне позвонили, Кузьма Фёдорович, спасибо.

Голос Салюта прозвучал очень искренне.

— Не за что, — сказал я. — Но по-хорошему, азартные игры для серьёзных бизнесменов всегда плохо заканчиваются, если это выходит за рамки хобби или развлечения.

— Золотые слова, — согласился грек. — В нашем деле и без ставок на спорт есть место риску. Но так мы хотя бы знаем, в чём он заключается, можем просчитать или предугадать. Пётр Сергеевич хотел сердиться на Вас, что не позвонили и не предупредили, но я его переубедил.

Так и поговорили. Надо будет в банк позвонить или заехать, узнать сколько нам перепало и про какой бонус Салют говорил. Я бросил взгляд на часы. С минуты на минуту в малый спортивный зал нашего клуба должны прийти девушки на занятие. У Чжэнь сегодня должна быть насыщенная тренировка, а вот Алёна занималась более расслаблено. Ну и нам с Сяочжэй стоило серьёзно отнестись к предстоящей практике.

— Уютный зал, — раздался голос со стороны двери, отвлекая меня от мыслей. Говорили с небольшим, но заметным немецким акцентом. — Значит, здесь тренируется самый молодой мастер в истории?

— Здесь мы ленимся, — отозвался я, поворачиваясь к гостю. — На двери же написано.

— Да, я заметил, — он рассмеялся, заходя в помещение.

Это был тот самый немец, про которого я спрашивал у Таси. На вид ему лет сорок, возможно, чуть больше, русые волосы, карие глаза, подбородок с ямочкой и шея как у быка. Вблизи князь оказался ещё более крупным, чем издали. При этом он не занимался бодибилдингом, а был просто огромным мужчиной, килограмм под сто тридцать.

— Прошу простить, что отвлекаю, — пробасил немец. — Мы ещё не знакомы. Лотер фон Гертнер.

— Кузьма Матчин. Опять охрана шалит? Обещали ведь посторонних не пускать в МИБИ.

— Да, правду говорят, что недружелюбный, — он широко улыбнулся, усаживаясь прямо на пол, чтобы стянуть зимнюю обувь. — Но я знаю, как это исправить. Ты ведь любишь игру, кто быстрее сдастся.

Оторвавшись от шнуровки, он продемонстрировал правую ладонь. В размерах кулаков и толщины рук ему даже Джим уступал. Я пару секунд думал, затем кивнул. Вряд ли удастся так просто избавить от него, да и любопытно, зачем ко мне в гости заглянул высокий гость из Германии.

— Такой вопрос: курфюрст — это кто? — я вспомнил незнакомое слово.

— Имперские князья и пережиток прошлого, — он улыбнулся. — Когда-то собрание курфюрстов выбирало императора. Земли Германии представляли собой лоскутное одеяло из княжеств и королевств. Не было сильной центральной власти, поэтому появились выборщики. Чем воевать за власть, убивая друг друга, проще её выбрать.

Лотер рассмеялся, говоря, что последние слова — это всего лишь шутка.

— Так почему это пережиток прошлого? — не понял я.