Но мне хотелось с ним повозиться, хотелось раздвинуть границы и снова повеселиться. Я была действительно хороша. Технически, это не было бы чем-то вроде предложения. Я могла бы притвориться, что складывала одежду и случайно перепутала стопки — если, конечно, он когда-нибудь спросит меня об этом.

Я сложила трусики и засунула их в середину его белья, выбегая прежде, чем успею передумать.

Глава 8

Ноа Я начал заниматься ландшафтным дизайном вокруг дома, и Хизер часто выходила на улицу в течение дня, чтобы помочь выдернуть сорняки или разбросать удобрения. Мы шутили и надрывались со смеху, работая вместе. Это были мои любимые дни.

В один из таких вечеров Хизер была особенно разговорчива, пока мы работали.

— Я когда-нибудь рассказывала тебе историю о том, как получила свое имя? — спросила она.

— Нет, я так не думаю.

— Меня назвали в честь актрисы.

— Локлир?

— Нет. Ты знаешь фильм ужасов "Полтергейст"?

— Ну да.

— Маленькая девочка, которая играла Кэрол Энн — в реальной жизни ее звали Хизер О'Рурк. Она умерла в возрасте двенадцати лет. Как бы то ни было, маме очень понравился этот фильм, и она назвала меня в ее честь.

— Ух ты. Это довольно круто и жутко одновременно.

— Да, особенно потому, что я была очень похожа на нее, когда была маленькой — со светлыми волосами и челкой, которая у меня была раньше. Когда я была младше, я была полностью одержима этим фильмом. Мне нравилось притворяться, что я-это она. Я включала телевизор на канал, где показывали снег, клала ладони на экран и играла в Полтергейста. По сей день я обожаю фильмы ужасов. Это одно из того, в чем я похожа на мать.

— Ну, если бы я еще не считал тебя странной, то это в значительной степени завершило бы сделку, — поддразнил я.

— У тебя есть какие-нибудь странные привычки, Ноа?

— Ничего не приходит в голову.

— Хочешь знать, что еще я делаю странного?

— Я думаю, ты мне все равно расскажешь.

— Я разговариваю во сне.

— Да ладно? Откуда ты вообще это знаешь, если спишь?

— Мне говорили разные люди. Моя мама…Эрик…моя сестра.

При упоминании о сестре выражение ее лица смягчилось. Я попытался вытащить ее из этого состояния.

— Ну и что же ты говоришь? Смешное дерьмо?

— Странные вещи, которые иногда не имеют смысла. В других случаях-постыдные истины. Я могу верить только тому, что они рассказывают мне, что именно я говорю. У меня нет никаких воспоминаний об этом.

Я вспомнил, что в моем грузовике есть кое-что, что мне нужно.

Она подняла взгляд с того места, где сажала цветы, когда заметила, что я ухожу.

— Куда это ты собрался?

— Надо взять кое — что из грузовика. Сейчас вернусь.

Когда я вернулся с тем, что купил, она взглянула на это и сказала: — О, Господи. Что ты сделал?

— Что или кого, — пошутил я.

Я воткнул палку в землю. Сверху была прикреплена фальшивая сова, которая выглядела вполне реалистично.

Однажды вечером Хизер рассказала мне историю о том, как ее отец посадил вишневое дерево незадолго до своего отъезда. Каждый год птицы добирались до вишен раньше, чем кто-либо успевал их сорвать.

Хизер всегда как-то связывала это с тем, что ее отец ничего им не оставил. Это разозлило меня, и мне захотелось что-нибудь сделать. Я купил сову, надеясь, что она спасет часть вишен. Может быть, Хизер наконец-то соберет немного вишен, потому что, возможно, это лето станет ее последним в доме у озера.

— Этот парень должен отпугивать птиц. Можно дать ему шанс хотя бы попробовать. Может быть, нам удастся спасти несколько вишен, которые сейчас спеют. Ты же сказала, что они уже почти готовы к сбору.

— Не могу поверить, что ты додумался до этого, — она ослепительно улыбнулась. — Благодарю тебя.

Она продолжала смотреть на сову, казалось, глубоко тронутая моим жестом. Чтобы сделать ее счастливой, нужно было совсем немного.

Это было одно из качеств, которые я любил в ней.

Воу. Успокойся, черт возьми. — Вот что я тебе скажу, — сказала она. — Если это сработает, я приготовлю тебе самый большой и лучший вишневый пирог, чтобы отпраздновать это событие. Я понятия не имею, как это сделать, Ноа, но я научусь.

Правда.

Я начал петь песню Warrant "Cherry Pie.” — Что это за песня? — спросила она.

— Ты никогда не слышала эту песню? Я думал, ты знаешь все старые песни из девяностых!

— Нет. Должно быть, я теряю хватку.

До меня дошло, что я был в начальной школе, когда эта песня вышла, а это означало, что Хизер еще не родилась. Черт возьми, это заставило меня чувствовать себя старым. Я включил песню на телефоне и прибавил громкость.