Видеть умирающего человека было по-настоящему больно. Мелек и раньше была к такому чувствительна, а теперь и вовсе. Она хотела выбежать из комнаты, но Эмре сам сказал, чтобы все уходили. Заявив, что хочет спать, мужчина прикрыл глаза.

Пообедали в доме Эмре, потом собрались домой. Бабушка и дед, остались жить тут. Они хотели провести последние дни сына с ним. Поэтому домой поехали вчетвером на одной машине. Даган сказал, что завтра также переберётся к брату и, пока тот не закроет глаза навсегда, будет рядом.

— Оставлю управление отелями на помощника. Да, начался курортный сезон, но брат важнее, — заявил Даган.

— Это правильно, отец. Я тоже буду после работы заезжать к дяде. Мелек не стоит ездить больше, беременным волноваться нельзя, — с грустью сказал Эмин.

— Обращаешься с ней, будто она хрустальная. Беременность — это не болезнь. Со мной никто особо не церемонился, а я, между прочим, пятерых детей родила, — шикнула недовольно Айла.

— Как будто мама не оберегала тебя, когда ты ходила нашей Аминой. Первый ребенок, беременность с сильным токсикозом. Ты всем нам мозг тогда выклевала. Даже сейчас вспоминаю и вздрагиваю. Мелек хоть никого не терроризирует, — неожиданно выдал жене Даган.

Айла в ответ надула губы, но ничего не сказала. Она всю дорогу молчала, сверля гневным взглядом спину мужа.

На следующий день выехали в Анкару, но свекровь ехать отказалась. Айла рассчитывала погостить в столице хотя бы день, но Эмин заявил, что они задерживаться не будут. Переночуют в гостинице, утром получат документы и сразу отправятся обратно. Мелек понимала, всё из-за Эмре и была солидарна с мужем. Уезжать надолго, когда его дядя мог в любой день скончаться, было нельзя. Таким образом они два дня, не считая ночи, провели в автомобиле, но зато документы были на руках. Мелек беглым взглядом проверила всё ли правильно и подписала бумагу о получении.

Только на обратном пути она достала из сумочки Российский паспорт и снова вчиталась в него. Красная книжица была будто не её. Вот, вроде, фото её, а имя чужое. Мелек Туран. Эмин договорился, чтобы в паспорте сменили имя в связи с браком. Что ж, следовало признать: теперь она Мелек не только на словах, но и по закону. Скоро оформит вид на жительство и станет беспрепятственно проживать в Турции.

К умирающему Эмре всю неделю не зарастала тропа. Племянницы и другая родня приезжали, чтобы увидеть его хотя бы ещё раз живым. И вот в один вечер Эмре уснул и больше не проснулся. Похоронили как и положено, до заката. Мелек простилась с ним в специальном морге при мечети, но на кладбище не поехала. По обычаю там должны быть только мужчины, но бабушку Нуран и Зейнеп с собой всё же взяли. Только на следующее утро женщины придут на могилу. Будут дочери Эмре, Латифа, но не Мелек. Эмин сказал, что она может не ехать, и Мелек была даже рада этому. Лишний раз скорбеть не хотелось, потому что вспоминались похороны собственных близких. Сейчас было главным не волноваться, чтобы спокойно доносить малыша.

Дальше дни полетели незаметно. Мелек помогала кухарке готовить, впитывая новые знания. Она старалась говорить на турецком и это было дополнительной практикой в изучении языка.

Низкорослая худенькая женщина средних лет по имени Зухра отнеслась по-доброму, расспрашивала о России. Мелек бы сказала, что они даже подружились. В перерывах между готовкой Мелек подолгу сидела с бабушкой Нуран, отвлекая от грустных мыслей о старшем сыне. А вечерами она проводила время с мужем.

Вечера с Эмином стали более интимными. Они целовались, сидя на кровати. Муж с каждым дн"eм позволял себе откровеннее касаться её тела. Это были уже не мимолётные прикосновения, а полноценная ласка. Мелек чувствовала, что начинает плавиться в его руках, как воск свечи, но Эмин никогда не позволял себе большего, а Мелек не настаивала на продолжении.

Жизнь потекла по другому руслу. Она не забыла родителей, Костю, но в один из дней поняла, что уже как несколько недель не смотрит Российские новости. Неожиданно для себя увлеклась турецкими исполнителями и теперь на её телефоне был целый плейлист.

Да, Мелек возродилась для новой жизни, но это происходило медленно. Шаг за шагом она пробиралась на новую дорогу и наконец почувствовала, что готова по ней шагать, пока осторожно, прощупывая почву под ногами, но идти вперёд.

Шёл пятый месяц беременности, животик уже было видно всем. Сегодня предстоит пройти очередное УЗИ. Ребёночек будто чувствовал это и пинался больше обычного.

— Он говорит: «Не надо на меня смотреть, я стесняюсь». Малыш, перестань возмущаться, — ласково сказал Эмин.

Тела тут же коснулась ласковая ладонь через ткань платья и, к удивлению, малыш успокоился.

— Ты после клиники поедешь на работу? — спросила Мелек, глядя на мужа.

— Нет, я решил провести этот день с тобой. Выбирай, куда хочешь пойти.

Мелек округлила глаза. Мало того, что Эмин решил оторваться от дел и съездить с ней ко врачу, так ещё и целый день ради неё освободил.

— У вас же есть цирк. Хочу в цирк! — заявила она, улыбаясь.

— Маленький реб"eнок, — хохотнул Эмин, сгребая в объятья, насколько позволял салон автомобиля. — Как я могу отказать тебе, моя джаным. Честно говоря, я последний раз был там только в детстве.

Подъехали к клинике, Эмин помог выбраться из салона. Потом они направились к дверям здания. Сзади молчаливой тенью следовала охрана. В Турции преступность небольшая, но Эмин всё равно предпочитал таскать её за собой повсюду. Поначалу это слегка раздражало, но со временем Мелек привыкла и просто не обращала внимания.