Мелек обвила его талию руками, шепнув в ответ:

— Не нужно ничего доказывать. Просто поцелуй меня.

Полная луна светила высоко в небе. Ночесветки окружали их ноги продолжая сиять. Пахло морем и свежестью. В воздухе витало предчувствие любви. Эмин целовал её жарко и неистово. Сминал губы своими, пробирался языком в жаркие глубины рта. Пальцы прошлись по спине, лаская осторожно, но откровенно.

Мелек почувствовала, как внутри всё загорелось, словно светлячки в море. Каждая клеточка тела натянулась струной и отзывается на его прикосновения. Эмин опустился поцелуями на шею, она выгнулась и протяжно застонала, впервые давая себе волю. Тем временем т"eплые губы обвели ключицы, забрались во впадинку между ними.

— Что ты со мной сделала? Каким волшебным зельем опоила? Я готов на всё ради одной единственной ночи. Хочу тебя как мальчишка, который ни разу девушку голой не видел, — донеслись хриплые слова.

Мелек облизала губы, забралась руками в его волосы, потом скользнула пальцами по спине, вспоминая, как это, по-настоящему прикасаться к мужчине. Всё женское естество просило продолжения. Отдаться на волю этим губам и рукам, покориться неистовой страсти, заискрившей между ними разрядом молний.

— Эмин, я хочу быть твоей женой по-настоящему, — произнесла Мелек дрожащим голосом, наконец решившись.

Эмин на миг замер, потом разогнулся, перестав касаться её тела губами возле выреза платья. Его глаза посмотрели с радостью и одновременно сневерием.

— Молчи. Просто пойдём в душ, а потом продолжим, — Мелек погладила его по щеке.

Он молча взял её за руку и увёл с палубы. Потом предоставил ей право помыться первой. Мелек быстро сполоснулась. Надела халат и зашла в каюту. Эмина там не было. Она не стала надевать ночную сорочку. Просто легла и укрылась пледом. Как странно всё в её жизни. Она замужем два месяца, а первая брачная ночь только сегодня. Мелек не жалела. Теперь она в полной мере понимала, что сама этого хочет. Да, волнуется. Да, немного страшно. И всё равно тело горит в предвкушении чего-то приятного.

Эмин вернулся тоже в халате. Волосы были слегка влажные. Он приглушил свет до состояния ночника, скинул халат и скользнул к ней. Нежные руки обвили тело, губы завладели её ртом, погружая в пучину страсти.

Море. Яхта. Они вдво"eм. Аромат ночи, воды, его тела. Всё смешалось в один удивительный коктейль, забилось в ноздри, побежало по венам, горяча кровь. Эмин будто на качелях её качал, целуя страстно с напором, а потом нежно и трепетно. Поцелуй был долгим. Тело горело и стремилось к большему. Мелек стонала в его губы. Хотелось кричать, оттолкнуть, потребовать продолжения и всё это разом. Он стал зацеловывать её тело, одновременно лаская руками. И снова страсть перемежалась с нежностью на грани робости. Мелек казалось, что она взлетает, через секунду падает в пропасть и снова поднимается ввысь.

Его губы выводили узоры на округлом животике, Мелек ерошила его волосы, отдавая ласку как умела. А он опускался вс"e ниже, туда, где пульсировало и просило ласки. Теперь осталось только комкать простынь в ладонях и стонать в голос. Ещё. Ещё. Совсем чуть-чуть до полного восторга, до ярких звёзд на небе. Но нет, он поднялся и снова впился в её губы.

Эмин целовал так, словно хотел выжечь на её устах вечное клеймо принадлежности. Он заявлял, что она только его. «Не отдам. Никому не отдам», — внутри будто внутренний зверь рычал. С сегодняшнего дня и навсегда это его женщина.

Ладони скользили по её прекрасному телу, а собственное сердце стучало в р"eбра и стремилось к ней. Мелек не отставала, ласкала его орган руками, он застонал прямо в её губы. Нет, зарычал как дикий зверь, изголодавшийся по своей самке.

— Хочу сейчас, — шепнула Мелек охрипшим от страсти голосом.

В этой одной фразе было всё: страсть, робость и даже смелость. Так могла только его девочка: говорить со страстью и краснеть, словно первый раз в постели с мужчиной. Он отстранился. Мелек перевернулась на бок, давая понять, как именно ей хочется. Эмин понял её без слов, обнял сзади и вошёл.

Её стоны перемежались со всхлипами. Он в это время осторожно вбивался в неё, зацеловывая хрупкие плечи. Вдруг она вскрикнула и затряслась в конвульсиях оргазма. Да, она его, теперь уже точно. Женщина, которой он совсем не нравился, не сгорала бы от страсти в его руках. От осознания этого оргазм накатил мощной лавиной. И уже кончив, Эмин несколько минут не мог с ней расцепиться, боясь, что этот миг исчезнет, превращаясь в остатки сна.

После Мелек лежала, положив голову ему на грудь и блаженно улыбаясь. Он гладил её макушку, зарываясь пальцами в густые локоны.

— Ты невероятный, Эмин. Это был самый лучший подарок. Самый потрясающий романтический вечер, — произнесла жена, щекоча своим дыханием кожу на его груди.

— Обещай, Мелек, что об этом романтическом вечере мы будем рассказывать с тобой нашим внукам, — с надежной попросил Эмин.

— Но-но. В этом кино есть интимные моменты строго восемнадцать плюс или даже двадцать один плюс. Я ещё не решила. Нашим внукам такое нельзя.

— Но мы же можем вырезать из фильма всё неприличное, а? — усмехнулся Эмин.