Он уходит в свою спальню, захлопывая за собой дверь. Мои глаза закрываются, представляя, как он осматривает беспорядок в своем шкафу.

Христос.

Я тру свое тело под обжигающими брызгами, пытаясь избавиться от прикосновений и запаха Трента. Пытаясь забыть, что события сегодняшнего дня когда-либо происходили. Жаль, что я не могу вернуться и послушать Мэдисон, когда она предупредила меня остановиться. Она предупреждала меня, что это произойдет, но я не слушала.

Моя жизнь сплошная путаница ошибок за ошибками.

Собрав все свои силы, я одеваюсь и осторожно выхожу из своей комнаты в коридор. Слышу звон стекла и льда, доносящийся из гостиной. Неуверенными шагами я направляюсь в ту сторону, останавливаясь, когда замечаю База, сидящего на кресле, все еще одетого в свою прежнюю одежду, только теперь он без пиджака и рукава рубашки закатаны до предплечий. Пуговицы рубашки расстегнуты, обнажая загорелую грудь. Во всех смыслах и целях он выглядит хорошо. Слишком хорошо прямо сейчас. Но его настроение заставляет меня задуматься.

Он поднимает взгляд от разложенных перед ним бумаг, замечая мое парящее присутствие. Он ничего не говорит, просто смотрит. Я чувствую, как его интенсивность обжигает мою плоть. Это заставляет меня нервничать, вызывает дискомфорт от пристального внимания.

— Я могу зайти попозже, если ты занят.

Я многозначительно смотрю на его работу.

Он дергает подбородком в сторону кресла рядом с собой.

— Садись. Нам нужно поговорить.

В моем животе образуется яма, понимая, что этот разговор не будет хорошим. Тем не менее, я сажусь и держу губы на замке, ожидая, что он объяснит.

— Подпиши это.

Мои брови сходятся, когда я перевожу взгляд с него на бумаги и ручку, которую он почти тычет мне в лицо.

— Что это?

— Соглашение об издании. Поставь подпись.

Я качаю головой.

— Я не знаю. Мне нужно, чтобы адвокат Кэт просмотрел это...

— Маккензи, ты действительно думаешь, что я заставлю тебя подписать что-то, что тебе не было бы выгодно? Просто, блядь, подпиши это, чтобы мы могли покончить уже с этим.

Я сглатываю от его тона, но киваю, зная, что он прав. Уверена, что он просмотрел документы, и его собственный адвокат тоже. Взяв у него ручку, я подписываю, мое сердце замирает от сделанного, но сейчас у меня на уме более важные вещи. Например, извиниться за то, что было раньше. Я все еще злюсь на Мию, но это не значит, что я не ошиблась. Прежде чем я успеваю что-то сказать, он пододвигает ко мне что-то еще.

Мои брови хмурятся в понимании, что это.

— Документ на дом? Для чего?

— Для тебя.

Я выхватываю его у него, листаю, мои глаза расширяются, когда я понимаю, что это значит.

— Подожди, это тот самый дом, который мы смотрели, когда я только прилетела сюда. Тот, о котором ты сказал, что он выгоден для инвестиционных целей. Я не понимаю.

— Он для тебя. Ребята многое у тебя отняли. Я многое отнял у тебя. Это мой способ отплатить.

— Баз... — шепчу я, слезы наполняют мои глаза, эмоции застревают в горле. — Не могу поверить, что ты это сделал.

Он пожимает плечами, избегая моего взгляда.

— И он твой. Ты не нуждаешься в моей помощи больше. Ты никогда не нуждалась. Но мы с тобой уже знаем это.

Мой желудок сжимается, когда я вижу, что он имеет в виду. Это моя свобода на бумаге. Это то, чего я хотела все это время, и он прав. Я не нуждалась в этом. Я знала, что он никогда не сделает мне ничего плохого, и хотя травля со стороны прессы беспокоила меня, я могла бы проигнорировать ее. Я просто использовала это как предлог, чтобы быть рядом с ним.

— Но... сми. Что, если мне все еще нужна твоя помощь?

Я хватаюсь за соломинку, делаю все, что в моих силах, чтобы зацепиться за него, и по выражению его глаз он видит это, но по какой-то причине отпускает меня. Снабдив меня всем, что мне когда-либо понадобится, так что мне не придется ни за чем бежать к нему. Он разрывает связь. Ставит точку.

Боль пронзает мою грудь, затрудняя дыхание.

— Нет. Соглашение об издании тебе поможет. У тебя есть помощь Кэт. Ты можешь остаться здесь, в том доме, или продать его и вернуться в Нью-Йорк. Все, что ты захочешь с ним сделать, потому что он твой, но если ты его продашь, ты не сможешь удочерить Аву.

Мое дыхание прерывается рваным вздохом.

Ава? Удочерение? Как он все это сделал? Как долго он собирал все это вместе?

Почему мне не сказал?

— Баз... Не могу поверить, что ты это сделал. Почему не сказал мне?

Я осторожно кладу руку ему на предплечье, и мы оба смотрим в точку соприкосновения. Его телефон, лежащий на столе, начинает звонить, и когда я вижу имя Мии, мой гнев просачивается в этот момент, крадя радость. Я смотрю на него, и он наблюдает за мной, анализируя реакцию. Я сжимаю губы и стискиваю зубы. Медленно убираю руку и отодвигаюсь от него.