Мэдисон хватает мою протянутую руку и тянет. Я как резиновая лента, растягивающаяся до предела. У меня такое чувство, будто тело разрывают прямо посередине. Я практически ощущаю, как рвутся плоть и сухожилия, и чувствую на языке леденящую боль. Она гнилая.

Слезы текут по моим щекам, и как только я ударяюсь о центральную консоль, я издаю леденящий кровь крик, сотрясающий деревья вокруг нас. Это больно. Это так больно. Я не могу продолжать.

— Я не могу, — всхлипываю я.

Все еще вытаскивая меня из разбитой машины, сестра качает головой. Я чувствую, как от нее исходит отчаяние.

— Да, можешь. Ты должна. Ты не умрешь здесь, Маккензи, поняла? Я не позволю.

Это кажется вечностью боли позже, когда я падаю на землю рядом с машиной с глухим стуком, и жгучая боль в животе становится сильнее. Все еще сжимая мои руки, Мэдисон оттаскивает меня на безопасное расстояние от машины, чтобы я могла отдышаться.

Внезапно раздается скрип и звук чего-то скользящего. Я переворачиваюсь, насколько позволяет мое избитое тело, вытягивая голову на звук, и мои глаза расширяются при виде разбитой машине, качающейся на обрыве. Достаточно одного дуновения воздуха, чтобы она упала и покатилась вниз по склону. И это именно то, что делает машина.

Раздается громкий металлический стон, и бампер поднимается в воздух, прежде чем авто съезжает вниз по склону с собственным разумом. Металл ударяется о деревья, стекло разбивается, все это взрыв шума, сотрясающий окружающий нас лес. Я медленно поворачиваюсь к Мэдисон, которая смотрит на меня сверху вниз.

— Это была бы я там?

Она медленно кивает, позволяя мне обдумать ситуацию. Слезы подступают к моим глазам, и это все, что я могу сделать, чтобы сдержать надвигающиеся рыдания.

— Мне так жаль, Мэдс, — задыхаюсь я, зарываясь в грязь и позволяя влажной земле удерживать меня некоторое время. — Я пыталась. Я действительно пыталась. Но подвела тебя. Они выйдут на свободу.

Мэдисон ерзает на земле рядом со мной, копируя мое положение. Она протягивает руку, нежно гладит меня по голове и грустно улыбается.

— Ты не подвела меня, Мак. Я никогда не хотела ничего этого для тебя.

— Ты заслуживала лучшего.

— И ты тоже, — возражает она. — Помощь в пути. А когда ты выберешься отсюда? Ты забудешь об этом. Ты забудешь обо мне, о Ферндейле и будешь жить так, как тебе всегда было предназначено. Ты будешь счастлива, Кензи. Хоть раз в жизни ты будешь по-настоящему счастлива. И я знаю, что когда-нибудь ты сделаешь маленькую девочку по-настоящему счастливой.

Мое лицо морщится.

— Я не готова отпустить тебя.

— Я никогда не бываю далеко. Я всегда рядом, здесь, — шепчет она, прижимая руку к моему сердцу. Я чувствую, как тепло ее ладони проникает мне в грудь. Это только усиливает слезы. — А теперь закрой глаза и слушай мой голос. Когда ты встанешь, все будет по-другому. Я обещаю.

— Пожалуйста, не уходи, — шепотом умоляю я.

Это теряется в ее гармоническом пении и отдаленном вое сирен, прежде чем темнота затягивает меня.

Голова у меня зернит, будто кто-то опрометчиво встряхнул газированную банку, что внутри все расплывается и пузырится. Непрерывный гудок звенит у меня в ушах, и кто-то что-то говорит. Шепчущие звуки, звучащие так, словно доносятся со всех сторон. Они такие громкие, такие ясные и отчетливые; но каждый раз, когда я активно пытаюсь очистить свой мозг от пуха, чтобы послушать, я не могу. Я ничего не могу разобрать.

Но одно я знаю точно.

Я узнаю один из голосов. Не знаю, от кого и откуда, но я узнаю этот голос, словно слышала его всю свою жизнь. Оно тянет куда-то глубоко внутри меня. В место, где я прячу свои эмоции, в шкаф, в котором я закрываю свои скелеты и заставляю себя упаковать их навсегда. Только у кого-то оказался ключ от этого шкафа, и они медленно открывали ящики и опустошали полки моего прошлого и боли, которая была давно забыта.

Собрав все свои силы, я моргаю, пытаясь прогнать сонливость, отяжеляющую веки, но ничего не происходит. Эта абсолютная тьма все еще зовет меня, пытаясь затянуть обратно, как черное утяжеленное одеяло.

Это было бы так просто.

Я чувствую, как просто было бы притвориться, что боли нет, и вернуться в то темное, холодное место, которое почему-то казалось мне домом. Я даже толком не знала, каково это чувствовать себя, как дома, ведь у меня так давно его не было. Я не была уверена, что когда-либо знала, что такое истинное чувство дома.

После нескольких безуспешных попыток я открываю глаза и вижу яркий белый свет, стерильные стены и темные силуэты. Я вглядываюсь в туманные фигуры, парящие вокруг. Чувствую глубокую пульсацию за глазами, а во рту болезненно пересохло. Мой разум активно пытается расшифровать окружающий меня шум: где я, как я сюда попала, что со мной не так, но я терплю неудачу с каждой мыслью.