– Эвинан!
– сказал Лоран.

Петер Нья приготовил шприц, протер сгиб руки больного тампоном со спиртом, воткнул иглу в синеватую вену. Она лопнула, издав слабый хлюпающий звук. Петер поискал, куда бы еще сделать укол, не нашел более подходящего места и быстрым движением всадил покривившуюся иглу под мышку, где курчавились густые волосы. Серебристая жидкость под давлением поршня вошла в тело, и под правым глазом больного вздулся маленький бугорок.

– Считайте до десяти, - приказал Лоран.

Больной остановился на шести.

– Странно, - заметил Петер Нья.
– Обычно засыпают не раньше, чем через двадцать секунд.

– Я не сплю, - пробурчал больной.
– Я умею считать только до шести...

И туг же уснул. Мышцы, напряженные в состоянии бодрствования, расслабились, позвоночник как бы сложился пополам, голова и ноги прижались к металлическим опорам, образовывавшим острый угол.

– Видишь?
– тихо спросил Лоран.

– Да, - выдохнул Петер Нья.

Гиппарион, сильно обеспокоенный, пытался прятаться от света.

– Иглу!
– сказал Лоран.

Петер подал ему длинную стальную иглу с голубоватым отливом и с никелированной ручкой. Лоран тщательно прицелился и вонзил острие иглы прямо в темный желвак под кожей, который сразу перестал шевелиться. Лоран удерживал его, навалившись всем телом. Через минуту он отпустил иглу.

– Готово. Можно оперировать. Давай скорее, в семь я должен быть у друга.

IX

Служанка открыла дверь Пьеру и Майору, Фидель встретил их в прихожей.

– А где же Лоран? Вы не вместе?
– спросил он.

– Он придет прямо из больницы, - ответил Пьер.
– Познакомься, это Майор.

– Очень приятно, - сказал Фидель.
– Вы не заставили себя ждать. Я сказал Лорану - в семь часов, а сейчас только четверть седьмого. Мы успеем поболтать.

– Вы так любезны, - улыбнулся Майор.
– Мы могли бы и на лестнице подождать.

Фидель принял это за милую шутку, рассмеялся, двое друзей присоединились к нему, и хор замер на увеличенном трезвучии.

– Проходите в гостиную, - пригласил Фидель.

Они так и сделали. Стены гостиной были оклеены красивыми обоями: зеленые апельсины на лиловато-фиолетовом фоне. Небольшой бар, тахта, столик, кожаные кресла.

– Хотите виноградного соку?
– предложил Фидель.

– Только перебродившего и выдержанного, - уточнил Майор.
– Его еще иногда называют коньяком, а иногда арманьяком, смотря в какой местности он производится.

– Вы много путешествовали, - заметил Фидель с восхищением.

– Я...
– сказал Майор.

Друзья, со стаканами в руках, расположились на тахте, а Майор утопал в мягком кресле.

– ...видел океаны и моря, Новый Свет и Старый, сперва Новый, из любви к новшеству. Старый - позднее, как полагается. Я обрыскал земной шар, обшаривая карманы своих ближних, и прожигал жизнь, вскрывал несгораемые шкафы, на улицах сорил золотом, то бишь окурками сигарет с золотым ободком, носил пальто производства Рубе и каждый день предвкушал новые чудеса.

– А кладбища вы видели?
– спросил Фидель.

– Я их даже заполнял!
– холодно сказал Майор.
– Я мог бы рассказать вам о красных могилах на Подветренных островах. Красные они потому, что вырыты в глинистой почве. Туземцы заворачивают своих мертвецов в саваны из листьев пандана и хоронят вечером, на восходе луны. Женщины с обнаженной грудью поют песнь предков:

Оари мена

Оари мени

Татапи ойра татапи

Аруу Аруу Оари

Мена Татапоу...

ну и так далее, я должен пощадить ваши уши, вы ведь, надо полагать, христиане. А потом местный колдун зажигает свечу и безмолвно склоняется перед ночных светилом.

– А надгробные камни у них есть?
– спросил Фидель.

– Целые тонны камней, - заверил его Майор.

– Отесанные?

– Конечно, - сказал Майор.

– А в какой форме?

– В форме камней, - отрезал Майор и спросил: - Когда же ужин?

– Э-э, - замялся Фидель, - может быть, подождем Лорана...

– Так позвоните ему, скажите, чтоб поторапливался, - воскликнул Майор.

– Э-э... да-да...
– сказал Фидель.
– Сейчас.

Он встал и вышел из гостиной: телефон был в кабинете отца. Майор, воспользовавшись его отсутствием, перепробовал все напитки, какие только были в баре. Когда вернулся Фидель, он уже снова сидел в кресле как ни в чем не бывало.

– Ну, что?

– Он задерживается, - объяснил Фидель.
– К ним только что привезли женщину, у нее подбиты оба глаза и поврежден волосяной покров. Ее муж избил.