Затрудняюсь сказать, визжала ли я с такой громкостью еще когда-нибудь в жизни. Наверное, нет.

— Мась… тебе же нельзя так… нервничать, а ты… вынуждаешь… опять голова разболится… иди сюда… — Он говорил негромко, но явно сдерживая бешенство. Так клокочет в глотке у тигра, когда он рычит, предупреждая о своем плохом настроении. — Давай, выходи… — Продолжал страшно уговаривать, отбрасывая мелкие осколки и открывая дверь.

— К-кирилл! — у меня от шока даже мысли стали заикаться.

— Что ж ты такая… строптивая… а? — Дубов, забравшись внутрь, отстегнул ремень безопасности, и, схватив меня за подмышки, потянул на себя. — Я же просил… поговорим дома… идем, Нелли, идем… по-хорошему…

Кровь стыла в жилах, а ноги не слушались. Лучше бы он кричал, честное слово! Удав кипел белым ключом, и находиться рядом было ужасно страшно. По всей видимости — довела.

Мы прошли мимо Дэна, который стоял с отвисшей челюстью. Кирилл, на ходу молча отдал сыну биту.

— В кабинет. — Распорядился за моей спиной.

Зайдя следом, закрыл дверь на замок. Отошел вначале к окну и стоял там минут пятнадцать, очевидно пытаясь успокоиться. Выпил за это время полстакана виски. Потом обернулся:

— Присядь. — Достал свой телефон и начал что-то в нем искать. Протянул мне: — Это «Розовый Фараон». Алмаз, добытый нелегалами в месторождениях Маранге в две тысячи седьмом году. И ставший впоследствии бриллиантом в пятнадцать карат.

— Где?

— В Зимбабве, на Юге Африки. — Ответил сдержанно. Отправился опять к бару и налил себе еще. — О том, что помимо официального, существует еще черный рынок, думаю объяснять не надо? Алевтина Васильевна стала счастливой обладательницей «Фараона».

— И ты думаешь, что он у меня. — Констатировала, разглядывая фотографию.

— Твоя бабушка каким-то образом узнала о Сяве. О том, что он не дает тебе покоя. — Кирилл сел напротив и сделал глоток. — Она предложила мне купить «Фараон» по очень вкусной цене с условием, что я помогу защитить тебя. Но за пять дней до сделки ее не стало.

— И ты задумал его найти.

— Разумеется. Было бы глупо пройти мимо. — Снисходительная улыбочка Удава заставила поежиться. — На оглашение завещания я не приехал намеренно. Не хотел привлекать ненужного внимания. К тому же не знал, кто еще посвящен в то, чем обладала Алевтина Васильевна. Изначально планировал войти к тебе в доверие и предложить покровительство. Но ты… с самого начала повела себя неправильно. А страх — одно из самых мощных и таинственных средств управления человеком. Фактически… не оставила выбора.

— Это как? Можно с этого места поподробнее? — Отдав ему телефон, обхватила себя руками за плечи.

— Дерзкая, неприступная, отчаянная. На контакт не шла совершенно. Разве нет?

— Как мило. Поэтому решил меня запугивать?

— На самом деле, мне и стараться-то особо не пришлось. Вспомни. Я лишь направил твои мысли в нужное мне русло.

— А почему ты изначально не рассказал об этом… розовом Тутанхамоне? Я бы куда сговорчивее стала! И молчал до сих пор?!

— Подумай. — Дубов сделал еще глоток виски, не спуская с моего лица взгляда.

— Не знаю… понял, что у меня его нет? — предположила озадаченно.

Кирилл вдруг резко подался вперед, и, подхватив, усадил меня себе на талию, после чего опять присел на стул.

— Я разглядел тебя, Нелли. — Сказал тихо, заглядывая своими глазами прямо в душу. — И не мог отпустить. Понимаешь? Боялся, что уйдешь, едва получив деньги. Ты и без них свободна, словно ветер… не удержать… Ходил вокруг да около и не знал, как подобраться.

— Но я действительно ничего не знаю… где он может быть?

— Это неважно. — Покачал головой, наклонился и припал ко мне губами. — Моя маленькая девочка, с большим сердцем…

Красиво сказал. До сих пор мурашки по коже бегают, когда вспоминаю.

Писать мне уже надоело. Месяц сижу шкрябаю в блокноте. И кто надоумил товарища Бурно придумать такую терапию?!

Но, чтобы картина была полной, допишу по мелочи.

Отчима нашли избитым через сутки на краю города. Он попал в реанимацию. Выжил. И с тех пор изменился до неузнаваемости. Теперь сдувает пылинки с мамы; помогает во всем, чтобы она не попросила; всегда всем доволен; уверовал в бога, стал посещать церковь, а по вечерам читает библию. Как-то так…

Любе Масловой я попыталась отдать часть денег за дверь. Наткнулась на гордое шипение о подачках, которые ей не нужны. Молча вручила конверт Валере и ушла.

Приступы мигрени у меня случаются теперь гораздо реже. Чудодейственного лекарства, чтобы вылечить эту напасть, к сожалению еще никто не придумал. Кирилл был очень неприятно удивлен, когда ему объяснили, насколько плохо она вообще изучена.

Дубов постарался выдавить из меня дату росписи. Пообещал без пышно-дурных увеселений. Сошлись на начале октября. За это решил поиграть в чародея.