Я взлохматила его волосы, глядя с нежностью.

Боюсь, с твоим папой так же просто не будет.

Через полчаса привезли пиццу. Мы спустились вниз и собрались на кухне.

Сева за это время успел принять душ и переодеться. Когда курьер позвонил в дверь, он отстранил меня и сам отправился добывать наш обед. И платить за него. Настоящий джентльмен.

Чувство вины снова кольнуло. Ну почему всё так непросто?

И как спросить Севу, когда он собирается ехать обратно? Если он внёс коробки с пиццей в кухню, открыл и разложил по тарелкам, приговаривая:

– Так, с грибами маме, она у нас любит, а нам с тобой с пеперони.

– Дядь Сев, ты научишь меня плавать? – вдруг спросил сын, и я поняла, что с Севой придётся ещё раз поговорить.

Тем более после того, как он ответил:

– Конечно, научу. Сейчас поедим и пойдём на море. И маму с собой возьмём. Правда, Шура?

Ненавижу, когда он меня так называет!

Понимание этого пришло внезапно, затапливая меня волнами раздражения.

Вспомнила, как всё начиналось, и его якобы невинный вопрос, сопровождаемый мягким голосом: «Вы не возражаете, если я буду вас так называть, Шурочка?»

И моё вежливое: «Не буду».

Но ведь мне никогда не нравилось. Заставила себя привыкнуть. Почему я не возражала? Даже не знаю…

Но ведь сейчас могу возразить?

– Меня зовут Саша, и мне не нравится обращение «Шура», – произнесла твёрдо, глядя Севе в глаза.

Он даже моргнул от неожиданности, удивлённый тоном, и не сразу осознал, что я имею в виду.

– Я хочу, чтобы ты называл меня Сашей, – повторила, так как смотрел на меня слишком неверяще. Всё-таки я никогда ему не возражала.

– Хорошо… Саша, – прозвучало скорее вопросительно, но я улыбнулась, поздравив себя с маленькой победой.

– Мы идём на море? – сын не понимал, что между нами происходит, и пытался перевести беседу в нужное русло.

– Пойдём, – вдруг решила я, – но сначала навестим бабушку с дедушкой.

Почему-то казалось, что родители подскажут мне выход из непростой ситуации.

– А где они? – удивился Тёма, только сейчас понимая, что бабушка с дедушкой не встретили его дома как обычно.

– В санатории, поправляют здоровье, – я решила, что ни к чему рассказывать ему о папином инфаркте.

– Я тоже хочу в санаторий, – заявил мой любознательный мальчик, который обожал новые места и понятия. А в санатории он точно ещё не бывал.

Родители ждали нас через час. Я сказала, что приехали Тёма с Севой, и даже по телефону чувствовала удивление матери.

Да уж, сюрприз на сюрпризе.

Мы встретились на улице во внутреннем дворике санатория. Здесь стояли скамейки с резными спинками, цвели розы, распространяя нежный аромат, радовала глаз яркая зелень травы и резные листья платанов.

Тёмке понравилось, это было видно по вспыхнувшим глазам, которыми он обвёл большое пятиэтажное здание с массивными колоннами, обрамлявшими вход.

Родители сидели на одной из скамеек. Увидев нас, мама поднялась и шагнула навстречу, протягивая руки. Сын, не раздумывая, рванул к ней с воплем:

– Бабуля!

Ворвался в ласковые объятия. Позволил прижать себя, погладить по волосам, затем вывернулся и побежал было к дедушке. Но застыл, не сделав и пары шагов.

Почуял.

Папа выглядел лучше, чем в первые дни после операции, но до здорового человека ему было ещё очень далеко. А учитывая, что Тёмка не знал о болезни, для него нездоровый вид дедушки оказался той ещё неожиданностью.

Он растерянно обернулся ко мне. Во взгляде сквозило недоумение. И я снова почувствовала себя виноватой, в который раз за сегодняшнее утро.

Пора завязывать с тайнами и недомолвками, а то так и до нервного срыва недалеко.

Вспомнила, что и кому ещё придётся рассказать, и окончательно скисла.

Нет, разговор с Логиновым состоится явно не сегодня. Мне нужно время, чтобы собраться с силами.

Родители поздоровались с Севой, обменялись дежурными фразами о погоде и сложности дороги в Анапу.

Этот вежливый диалог прервал Тёма.

– Дедуля, тебе плохо? Ты умираешь? – голосок у сына подрагивал, выдавая готовые пролиться слёзы.