Продинамила, она просто смерила меня каким-то, вот даже до сих пор не могу подобрать правильное определение, странным выражением лица и просто пожала плечами, ничего мне не ответив. Она вышла на следующей остановке лифта, хотя я понимал, что ей не туда надо. Очередной удар ниже пояса, так дискомфортно.

Сажусь на стул и всматриваюсь в очередное видео. Здесь я уже с двумя бутылками, как понимаю, начал с коньяка, но неожиданно осознал, что не вставляет – продолжил водкой. И разговор всё на наболевшую тему, дельные советы Уварова, которые я отсеиваю, как глупые, хотя на трезвый ум – стоящие. И как в итоге: я разрешаю Сашке делать то, что он считает нужным. Всё равно хуже уже не будет. Я даю ему клятвенное обещание, что убивать его не буду, чтобы не случилось.

– Наша дружба – вечна, - салютую я в финале и залпом выпиваю полстакана водки, ещё минут пять что-то мямлю себе под нос и героически выключаюсь. Не устал Уваров дрова таскать в виде меня?

Вновь поворачиваю голову к Уварову, снимаю очки и кладу их рядом с ноутбуком. Потираю глаза, и почему-то меня пробирает жуткий смех. Мне кажется, что в приёмной что-то упало, надеюсь, Виктория не в очередном шоковом припадке роняет предметы.

– Водички? – интересуется Шурик, неторопливо приподнимаясь со стула.

Я весь в себе и глупой ситуации. А почему именно первое апреля? Кстати, почему?!

– А почему первое апреля? – сквозь слёзы задаю вопрос, а перед носом маячит стакан воды. А волшебник мой заботливый, внимательно так в глаза смотрит, хмурится.

– Посмотри ещё раз её паспорт, - разочарованно качает головой друг и, не обращая на меня внимания, занимается своими делами в ноутбуке.

Я соскакиваю со стула и мчусь к столу, из ящика вытаскиваю паспорт Маргариты и не понимаю куда смотреть. Бездумно пялюсь на развернутый документ, и тут меня прошибает: у неё день рождения первого апреля. Я это знал, но поему-то не провёл подобную параллель.

– И как прикажешь дальше поступить?

– Слушай, вот дальше как-то сам, давай? – Уваров иронично рассматривает мое обескураженное лицо.

Видимо для него я сейчас на уровне развития подростка, которому всучили в руки новую технику, а он не знает, за что хвататься.

– Я вот вообще в душе не гребу, какого хера ты недоволен. Или ты только бахвалиться способен? «Вот женился бы, никуда бы от меня не делась!» Твои слова?

Я смотрю на парня с удивлением, и рубить в ответ нечем. Да что я только не говорил, но я ведь был пьяным.

– И не нужно здесь оправдываться, мол, пьяным был, молол чушь. Да что у трезвого на уме – у пьяного – на языке, тебе ли не знать. Получил желаемое – ответь за свой базар. Или ты зассал? Боишься, что твоя Лиса Премудрая будет отшивать тебя, как и прежде, и пофиг, что ты - муж законный?

Слушаю, и внутри буря закручивается. Он меня на слабо выводит? А вот и не слабо. Усмехаюсь и пристально смотрю ему в глаза, можно даже сказать - дерзко. Он тоже не уступает мне.

– Бьемся об заклад? – Уваров протягивает руку, чтобы заспорить. – У тебя ровно месяц на то, чтобы ты уломал деву. Если у вас не получается, я всё беру в свои руки, говорю ей что ты ни в чем не виноват, что это моей мажорской жопе приспичило поржать над другом и сотрудницей. А сейчас говори ей, что не знаешь, кто это сделал, но ты усиленно ищешь, сбивая ступни в кровь. Голову открутишь той гадине, что вас подставила. Поверь, общая проблема очень часто сближает совершенно разных людей. И да, предупреждая размышления твоего непомерно трезвого ума: на войне все средства хороши! Кто сказал, что всегда нужно поступать по правде?

И смотрит на меня с такой хитрой рожей, что у меня даже совесть не позволяет перечить ему. Не знаю, всё так неожиданно, а я в танке сижу пришибленный. Ничего другого не остается: протягиваю другу руку, тот её разбивает и соскакивает с места.

– Ну, что язык проглотил, действуй, твое время уже пошло! Тик-так, тик-так. И да, - уже у порога, - не благодари, и за свою должность не переживай, тут и без твоей задницы всё на мази.

У меня слов нет, только одни эмоции. Удружил, так удружил. Впрочем, сам виноват, ныл хуже бабы о несчастной любви, а сам ничего ровным счётом не делал.

– Виктория Борисовна, отыщите мне номер Лисицыной, - выглядываю из кабинета и вижу, как женщина капает в стакан валерьянку и залпом её выпивает.

– Вам плохо? – выхожу из своей пещеры и пристально изучаю лицо верной, но бледной сотрудницы.

– Нет, Марк, всё хорошо, просто эта ваша Лисицына… - и вижу, что сдерживается, чтобы гадостей не наговорить, а я прижимаю ладонь к губам, чтобы ненароком не ляпнуть что-то лишнее.

– Я с ней поговорю, просто у нас возникли разногласия, не принимайте её поведение так близко к сердцу, я знаю, что просто так вы бы её ко мне не пропустили, просто так вышло, не корите себя.

– Хорошо, что понимаешь, а то неприятно осознавать, что я здесь для мебели, - наливает себе еще полстакана воды и выпивает, еще наливает и протягивает мне.

– Спасибо, - тоже пью залпом, понимая, что тоже как-то душно, даже пришлось верхнюю пуговицу на рубашке расстегнуть. – меня в ближайшие дни не будет, все важные вопросы к Александру Валентиновичу.

– Как не будет, завтра у вас важная встреча?!

– Вот и справьтесь с Уваровым без меня, подключите начальников отделов, не мне вас учить.