– Садись в машину, - говорю ему с улыбкой, пресекая его желание склониться ко мне с приветственным поцелуем, вот уж кто из нас двоих получает удовольствие от представления.

В который раз жалею, что не умею водить автомобиль, то есть умею немного, но прав до сих пор нет. А так бы увезла его подальше от здешних косых взглядов.

Садиться рядом с мужчиной нет желания, но сажусь, чтобы не вызывать вопросов больше, чем надо.

Черкасов послушно исполняет мой приказ. Но теперь в небольшом пространстве его становится слишком много, особенно дразнит запах его одеколона, которым пропитан салон, смешанный с алкоголем. Не люблю пьющих мужчин, о чём не умалчиваю.

– Надрался, недомуж, - корю мужчину, скривив губы в пренебрежительной гримасе.

– Я не пьян.

– А я – Мэрилин Монро!

– Никогда не нравилась Мэрилин Монро.

– Ты это специально сделал? – мамочки, я уже на «ты» перешла, игнорируя тот факт, что передо мной начальник.

– Специально, если ты о приезде сюда. Где ты приказывала мне тебя искать, чтобы решить наши вопросы?

– Это не вопросы, это – проблемы!

– Смотря, с какой стороны на это посмотреть, я давно собирался жениться, но кто-то за меня сделал эту работу.

– Ну да, если Магомет не идет к горе, гора идет к Магомеду. И кто же такой умудренный бессмертный, что решил судьбу другого человека без его ведома?

– Я не знаю.

Я ошарашена. Так тогда какого лешего его сюда черти занесли?

– А когда собираешься узнать?

– А если я скажу, что меня всё устраивает?

– Это твои проблемы. Это не устраивает меня, я вообще-то замуж собралась.

– Спешу напомнить, ты - замужем!

– Вот только давай не будем заниматься идиотизмом, этот брак – фикция, любой подтвердит. Давай, - машу рукой, указывая на мобильный Черкасова, - поднимай задницы своих юристов и пусть работают, ты за что им баснословные деньги платишь?

– Тебе говорили, что ты красивая, когда в гневе?

Что, простите? Я здесь распинаюсь, митингую, даю ему указания, а он откинулся поудобнее, словно в кинотеатре, на спинку кресла, голову набок повернул и изучает меня. Лёгкий румянец появляется на моих щеках, когда рука Марка Леонидовича касается моей шеи, а я просто молчу и наблюдаю, как мужчина склоняется ко мне, и в это раз его поцелуй совершенно другой: не такой настойчивый и опасный, как утром. В этот раз он дает мне возможность отстраниться, но я почему-то это делаю не сразу. Оправдываю себя тем, что он застал меня врасплох. Или обманываю себя?

Отворачиваюсь, поджимаю губы и злюсь на него, на себя, да вообще на всё, что связанно с этим мужчиной. Я схожу с ума! Я его не понимаю!

– Ты разве не понимаешь, что сделал только хуже? Как мне потом в глаза родне смотреть? Что я им скажу потом, когда наша проблема будет решена? Они же, скорее всего, радуются за меня, мама устала локти себе кусать, переживая за меня. Ты понимаешь, что ворвался в мою жизнь, разрушив её до основания уже тем, что я теперь совершенно одна.

– Я не виноват, - Марк Леонидович похоже психует, садится ровно и склоняет голову на руль.

И мне ему верить? Я запуталась. А составить логическую цепочку в подобном состоянии я не могу: голова не варит.

– Тогда кто мог так поиздеваться? Это явно тот, кого ты хорошо знаешь, он имеет доступ к твоим документам, он смог взять мой паспорт, провернуть это дельце, не боясь наказания. Только не учёл одного: он влез на приватную территорию, и я этого так просто не оставлю. И я почему-то думаю, что ты уже прекрасно знаешь, кто это сделал, просто у тебя есть какой-то мотив блефовать.

Черкасов горько хмыкнул, покачав головой, шумно выдохнул и обратно откинулся на спинку кресла. Похоже, в его голове тоже всё вверх дном, но парень держится.

– Я не дам тебе развод.

– Что, прости? – Моя челюсть едва не касается пола.

– Я не смогу дать тебе развод, даже если бы сильно этого хотел. И я не могу пустить на всеобщее обозрение, что нас женили без нас.

Сверлит меня пристально, ждёт от меня умозаключения. Я туго, но соображаю. Понятно, то есть! Ничего не понятно!

23 глава

Марк

Заинтересованные взгляды пассажиров никоим образом не задевают меня. Довольно неприличные комментарии доносятся к моим ушам. Странные люди, озлоблённые. Их совершенно не смущает то, что я насмешливо рассматриваю их лица, пытаясь сформировать в голове для себя ответ: зачем всё это им?

Маргарита не спешит выходить из салона, вижу, что сидит и смотрит с равнодушным видом в противоположную сторону, изучая в окне местные достопримечательности. Я прекрасно понимаю её чувства, но отступать не готов. Не часто прилетает в гости «волшебник на голубом вертолете». Отрываюсь от машины, решив, что людям нужна свежая порция «мимимишек». Тьху ты, Черкасов, такое скажешь!