Так вот, чувствую я взгляд на себе. Чуть приподнимаю голову, посмотреть. Он тут же отвел глаза. Молодой парнишка, высокий, ну как высокий, для меня высокий, худой, симпатичный.

***

Я смотрел на нее изучающе. Ничего особенного. Простенькая. Рыжеватая. Одета вроде не по моде. Хотя сейчас мода это – как сегодняшняя молодежь сказала бы – жуть.

Потертые джинсы. Не как сейчас часто увидишь рваные коленки, модная, ярко выраженная потертость, а обычная: давно и долго ношенных простых синих джинсов. Рубашечка в клетку. А вот на шейке у неё. Вот как. Ей, простенькой, серенькой, на обычном кожаном шнурочке. Ох. Я чувствовал, как закипает яростью.

И тут она подняла глаза. Я умудрился быстро отвести взгляд. «Ой, мамочки» – сказал бы я гораздо раньше. Вот же блин.

Отошёл к двери электрички, и в стекло, в отражение, делая вид, что на себя любуюсь, продолжил уже более пристально её изучать. Ну как получалось, в искаженном, грязноватом отражении.

Катюша

Он подошел к дверям электрички и стал любоваться своим отражением в стекле. Он так по-детски это делал, что я не удержавшись хмыкнула, опустила глаза в телефон и продолжила игру.

Но странное чувство нервозности, что ли, меня не отпускало. Как-то настороженно обострились мои чувства. Я не знаю, как это объяснить, стала внимательней слушать, чаще отрывала глаза от игры, поглядывая вокруг. Внимательней стала разглядывать людей. Как-то само по себе получалось. Не специально, типа я себе внутренне сказала: Катя, повнимательней и замечай все вокруг. Нет. Оно само, чувства обострились. Вот сзади чувак, немного выпивший, переругивается с кем- то по телефону. Я его не вижу, слышу, но я точно знаю, что он выпил, лениво ругается с девушкой, ему уже ругаться не хочется, но надо. Я даже внешность его примерно знаю, не вижу, но чувствую. Как-то так.

Осматриваясь потихоньку, отмечая что вокруг меня происходит, время пробежало и электричка, подергавшись туда-сюда открыла наконец -то двери. Народ хлынул внутрь. Я чуть подождав, пропустив самых нетерпеливых тоже зашла, прошла к своему любимому месту (в самом начале на двухместной скамейке) поставила рядом рюкзак села уставилась в окно.

Оценивая свои ощущения. Не вижу, но чувствую – парнишка (как я его обозначила для себя – нарцисс) сел где-то по середине вагона, один. Парочка парень с девушкой, как и я – студенты, она ему лекции списывать даёт. Не парочка, а так друзья, живут где-нибудь рядом, вот и ездят вместе, о чем-то болтают и, по-моему, обсуждают преподавателя.

С ними уселся неприятный, с чёрными, злыми глазами, немолодой мужчина. Его система обидела. Ну типа, бывший военный, которого отправили в отставку и как он считает, недодали выходного пособия, или чего там могли недодать. Вечно недовольный. С ребятами сел, воспользуется паузой и жаловаться начнёт, нашел свежие ушки.

Парень, продолжая ругаться по телефону, уселся прям сзади меня. И невольно я слышала его разговор, он ругался не с девушкой, как я решила, а собственной матерью. Она, по его словам, снова пьяна, из-за этого ему не хочется ехать домой, видеть опять её пьяную рожу… Фу гадость какая, как так с родной матерью можно… Ужас…Хотя мало ли как в жизни бывает… Не моё дело.

Вот старушка с преданной коляской, такой сумкой на колесиках, сразу видно дачница, села на такое же место как я, через проход, тоже скоро выходить.

Стайка подростков, ездят почти всегда со мной, в одинаковой зеленой форме, наверно в кадетском училище учатся.

Ну и ещё парочка усевшихся в этом вагоне пассажиров, остальные проходили в вагоны подальше.

Вот объявили, что отправляемся. Следующую остановку назвали, и мы поехали. Я убрала телефон в карман и сосредоточилась на видах за окном. Странное чувство не отпускало, постепенно, под переругивания за спиной, я стала ощущать беспокойство. Поймала себя на мысли, что из вагона, надо попытаться выскочить в последний момент, как-то надо это продумать, постараться, благо сижу близко к выходу. Обычно заранее к станции в тамбур выхожу, а тут надо как-то выскочить. Стала обдумывать как бы это дело провернуть.

Так, выходить со мной никто не будет. Все нормально, как обычно. Пыталась сама себя успокоить. Кажется, не помогает. Нервничать я начала ещё сильней.

***

…Надо быстро придумать как не проворонить ее. Знать бы на какой остановке выходит. Остановка. Не правильно. На железных дорогах – станции. Да точно. Вот совсем отвык. И надо-же, как судьба меня вывела на неё. Ведь не реши я ехать электричкой, а воспользовавшись, как обычно такси, проморгал бы ее.

Так хватит считаться с судьбой, надо быстро обдумать, скоординировать, проработать операцию – слежки за Рыжей бестией. Просто выскочить вслед за ней, потом предложить проводить. Не вариант. День, светло, чего провожать. На неё среди бела дня нападать никто не собирается.

Во-о-о-т. Нападать. Среди бела дня. Ни, кто же не ожидает такого. Да и не нападать, так напугать. Эх. Знать бы, когда она выходит.

Я смотрел на ее голову, торчащую над спинкой скамейки, пытаясь уловить её движения, показывающие, что она собирается выходить. Рыжие волосы, чуть лохматая. Подъезжая к первой станции она даже не дернулась в сторону тамбура, сидела смирно, пялилась в окно. Поехали дальше, надо срочно организовывать операцию. Не зря же так нравится это слово, снова вспомнил фильм, хмыкнул, как здорово у режиссёра играла фантазия. Любил такие фильмы. Так хватит, пора действовать. Неизвестно сколько времени ехать пока она не вышла. Не пропустить бы.