Шрифт:
Я боюсь представить, что будет, если он расскажет… Да она раскатает меня за вазу, превратит в самую настоящую лепёшку. И за то, что подпортило такое красивое личико её сына, скорее всего, тоже…
— Замётано! Я могила, но ты будешь должна мне за это, детка!
Он говорит со мной как с подружкой, и я начинаю краснеть.
Это очень странно — реагировать так на своего родного брата. Ладно, сродного — у нас разные отцы. Но мама-то одна!
— Алёна, кто там? — спрашивает мама из кухни, выключив блендер, в котором готовила свой протеиновый коктейль.
— Твой любимый сын! — отвечает за меня Денис, берёт меня за плечи и отодвигает в сторонку, как будто я фарфоровая кукла.
Запах перегара бьёт в нос. Он умудрился напиться ночью? И это перед визитом к маме? Он хотя бы представляет, что сейчас будет? Но я не успеваю ничего сказать ему, потому что пока я хромаю следом за ним, как мелкая собачонка, пытаясь обратить на себя внимание, он уже обнимает маму. Как-то слишком принуждённо, словно не желает этого делать. Впрочем, неудивительно. Мама умеет заставить «любить» себя…
— Я даже не удивлена, что от тебя снова несёт этой дрянью… И не надо оправдываться — жвачка только усиливает запах! — фыркает мама.
— Ну… вот такой у тебя сын, — разводит руками Денис.
— Очки снимешь, может? С мамой всё-таки говоришь! — возмущается она.
Брат только отрицательно мотает головой ей в ответ.
— Испугаешься моего фейса, — негромко усмехается он.
— А что со щекой? — хмурится мама и задевает царапину на лице Дэна.
Я немного жмурюсь, вспоминая, как ему, бедному, вчера прилетело, но быстро заставляю свою пищащую совесть заткнуться, оправдывая себя тем, что я тоже пострадала, полетев с лестницы, как настоящий Джеки Чан на съёмках. Зато вазу уберегла.
— О! А это что за безвкусица? Интересно, на каких заводах штампуют такие? — тычет Дэн на вазу и поворачивается в мою сторону.
Из-за солнцезащитных очков я не вижу его глаз, но мне кажется, что его взгляд лукавый, как у самого настоящего демона в эту секунду.
Он подходит к вазе и прикасается к ней, а мама разводит руками.
— Моя любимая была когда-то, но… Кажется, я хочу снова сменить интерьер. Пожалуй, вынесу её сегодня на мусорку…
Мои глаза широко распахиваются. И на кой чёрт я вчера прыгала за этой вазой, как макака по лианам? От обиды в горле начинает драть. Вот и делай после этого добрые дела, чтобы не травмировать нежную психику мамы. Я тяжело вздыхаю, а Дэн плюхается на диванчик.
— Есть что-то пожрать? Голодный, как волчара, и спать хочу! — вздыхает он.
А мой взгляд почему-то пробегает по идеальному мужскому телу. Сколько времени брат проводит в качалке? Или у них там, в Лондоне, все парни такие крутые? Я даже начинаю жалеть, что в своё время отказалась от возможности поехать учиться за границу. И подумываю — правда ли Макс настолько идеальный вариант для меня?
Глава 3
Алёна
Алёна разогрей обед…
Алёна поставь чайник…
Алёна накорми брата…
Боже! И это он тут ещё часа не пробыл!
А у меня, между прочим, болит нога. Я стискиваю зубы и выполняю просьбы матери, изредка слыша её недовольное бурчание. Она за что-то отчитывает Дениса, но говорит негромко, чтобы я не услышала. Любопытство прямо раздирает, но я сейчас не в том состоянии, чтобы со скоростью кошки броситься наутёк, если мою «слежку» обнаружат. Поэтому приходится быстренько накрывать на обеденный стол и приглашать всех кушать.
Дэн пересаживается за стол и хватает кусок буженины, которую я старалась уложить красиво.
— Тебя руки мыть не учили? — почти шипит на него мама, а он негромко цокает языком.
— Я помыл! — говорит он. — Честно!
— Когда успеть мог? — подпирает бока руками мама, а потом садится за стол.
— Ммм… Вчера. Точно. Пару раз, — отвечает он.
Мои щёки начинают полыхать. Если бы я так же ответила маме, она бы меня закопала просто. А с братом пока держит себя в руках, хотя я вижу, что ей тяжело даётся сохранение самообладания.
— В который раз, Денис? В который раз я уже выслушиваю нытьё ректора из-за твоего возмутительного поведения?
Так вот оно в чём дело! Денис накосячил на учёбе и его отправили домой? Исправляться или совсем?
— В последний, — с полным ртом отвечает брат. — Честно последний! Я же больше туда не вернусь!
Поперхнувшись слюной, я начинаю кашлять.
— Тебе по спинке похлопать или сама? — с язвительной заботой в голосе задаёт вопрос брат.
Я молча откашливаюсь и сажусь за стол. Наливаю себе стакан апельсинового сока и решаю пока не вмешиваться в разговор, чтобы ярость мамы не добралась и до меня — мне уже с утра хватило её наставляющих речей. Кроме того, от неё уже исходит такой жар, что если только сказать что-то лишнее… У-у-у. Разгорится настоящий пожар.