Верховный Чернокнижник – неофициальный титул, данный Справедливости духами Пустоты, при взгляде на его жилище, не казался таким уж преувеличением. В таком месте могло жить только существо, обладающее чедовищной разрушительной силы.

Замок медленно приближался, нависая скалой над пустыней. Когда его стены из размытых пятен стали хорошо различимы, слева от нас, после очередного поворота, стали видны силуэты. Они выступили будто из тумана. Это были фигуры, облачённые в чёрные рясы, без каких либо характерных особенностей. Их лица скрывали капюшоны. Я подозревал, что это были бестелесные фантомы, зачем-то созданные Справедливостью. Может быть, это отсылка к его бесконечным историям, о жизни оболочек? Не знаю, но это походило на магистра.

Незнакомцы бродили по пустыне, иногда было похоже что они разговаривали друг с другом. Некоторые из них делали непонятные пасы руками, будто проводили какой-то один им веданный ритуал. Я отсалютовал незнакомцам так же, как делал это сотни раз до этого. Это был мой собственный ритуал приветствия миру Стрикс.

– Видно я не был в курсе. Позволь полюбопытствовать, а когда ты подружился с “капюшонами”?

–“Капюшоны”? Так ты их называешь?

Эгрегор как-то странно вздохнул:

– Ну да. Я как-то попытался добежать до этих чудиков, – начал Ваалан. – Хотел их разогнать. Бежал полдня, потом ещё половину пытался дойти. Орал этим ненормальным, чтобы убирались отсюда. Ноль внимания. Ходят также, бормочут что-то себе под нос. Сумасшедшие какие-то.

Я с сомнением посмотрел на брата, волей судьбы путешествовавшего в последнее время со мной. Как по мне, сумасшедшим здесь был как раз он.

– Так почему не добежал? До них же рукой подать.

– Да понимаешь, – Ваалан задумался и совсем как делали некоторые оболочки, почесал затылок. – Они не становятся ближе, если ты идёшь к ним. Остаются словно на месте, сколько бы ты не шёл. Будто это ты стоишь и не двигаешься.

Я засмеялся:

– Это же Пустота! Здесь и не такое можно увидеть.

– Я это знаю. Пустота и мой родной мир. Но эти “капюшоны”… Они как будто не живые и живые одновременно, понимаешь? Как духи, оболочки, иллюзия и это всё сразу. В них есть всего понемногу. Хайе они тоже не нравятся.

Странный волк моего собеседника даже заслужил моё уважение. Загадочные силуэты на фоне домашнего мира Справедливости и вправду были пугающими по своей сути. С другой стороны феноменальное чутьё Хайи, могло быть плодом фантазии Ваалана.

Готичный замок, бывший пристанищем самому опасному существу в Пустоте, будто вынырнул из песчаной бури. Его крутобокие башни – древние часовые, безмолвно подпирающие неспокойное небо. Их шпили украшали белые полотнища с раскрытым глазом – эмблемой Справедливости. Многочисленные окна замка были пугающе безжизненны – ни света от свечи, ни движения, заметного глазу. Но весь наш путь до замка меня не покидало ощущение, что за нами следят сотни невидимых существ. И отнюдь это был не сам хозяин обители.

– Зябко здесь, жуть. Так, наверное, чувствуют себя оболочки, закопанные живыми в могилы. Холод, отчаяние и взгляды сотни существ из потустороннего мира, что хотят полакомиться твоей анимой.

Я лишь пожал плечами. Из всех мест Пустоты, в которых я побывал, Стрикс был именно тем миром, в котором лучше всего проявлялся контраст Пустоты. Небо, что практически каждую секунду рождало молнии, теряющиеся в грозовых облаках и давящая тишина, что сопровождала каждого, ступившего на землю мира Справедливости, монотонно разрушаемая неведомым молотом.

Тяжёлые многотонные ворота, бесшумно открылись, словно только и ждали, пока мы подойдём поближе. За ними, конечно, никого не оказалось. Я чувствовал невидимого духа, что был прикован к ним. Его единственной предназначением было впускать и выпускать гостей магистра, словно он немой дворецкий.

Я чувствовал страдания духа, его отчаяние и боль. Существо невообразимо страдало, связанное могущественным заклятием с домом. Ему нельзя было покинуть это место. Но помимо этого, я чувствовал и его животный голод. Дух, алчущей плоти и крови, желавший утолить голод в моих страданиях. Ему не терпелось разорвать меня.

Заметив мой интерес, тварь потянулась ко мне, словно забитый пёс, что просит ласки. Я знал, что он пытается усыпить мою бдительность. Мой ментальный удар, заставил всё существо духа сотрястись от мгновенной боли. Быстро осознав, что со мной ничего не получится, он скрылся где-то в чреве дома.

– Осторожней, некоторые из псов могут укусить, – засмеявшись проговорил Ваалан, почувствовав мою реакцию.

Подобное поведение было нормой для духов. Более сильные нередко пожирали более слабых. В иерархии духов можно было встретить только слова “хозяин” и “слуга”. Дружба или проявление симпатии не характерны для духов. Они возможны лишь у оболочек. Стать жертвой кого-либо или самому найти жертву – это норма. Сила – это главная добродетель Пустоты. Всё остальное это слабость.

Даже наши ездовые животные, были нами порабощены, не приручены. Хоть я во время своих путешествий в Пустоте, к примеру, начал испытывать симпатию к Раттусу, но в любой момент готов был им пожертвовать.

Крыса податливо опустилась, позволяя мне сойти на землю. Едва я это сделал, как существо с видом домашнего грызуна свернулось клубком и совсем по-разумному взглянуло мне в глаза, будто прося своего хозяина остаться.

– Жди меня здесь, Раттус, – властно ответил на это я.

Ваалан же напротив, спешился и ничего не говоря Хайе, отправился вслед за мной. Волк вновь удивил меня, послушно отступив в сторону Раттуса и заняв рядом с ним место. Было видно, что между Вааланом и его слугой была какая-то связь. Но какая? Может мой брат использовал мыслеречь? Не хочет, чтобы кто-то слышал его слов? Очевидно, что так.