— Очнулся, слава антивирусу. — тяжело выдохнул мой зам, и сел рядом со мной. К этому времени я смог поднять своё тело в более вертикальное положение.

Потирая руками лицо, я согнулся, и промычал слова приветствия. На мои потуги, он лишь невесело усмехнулся. Ну да, впринципе ничего смешного и я здесь не видел. Армагеддон, устроенный мною, добавлял в общую картину ещё больше грусти.

— Что с полицией? — спросил я о насущной теме.

Мне было интересно, как прошла его поездка с Екатериной в участок. А также, я признался себе в том, что хотел знать как она. Может начала оправдываться, может созналась. В любом случае, я понимал, что всё равно её люблю, и смогу простить ей даже это, если она попросит и сознаться. А вот если и дальше будет врать, то это точно конец.

— Пока молчит. — тихо и устало ответил он.

Значит шансов нету, она бы не стала молчать, если бы хотела признать свою вину. Ну что ж, тогда пора начать обрывать последнюю нить между нами.

— Достань мне её паспорт.

Глава 18

Екатерина

— …И нам в фуфаечке-ее

На этой паечке,

Нам целый срок ещё

Не до любви-ии! — натужно напевала я, сидя за решеткой местного отделения полиции.

Мои потуги уже третий час оценивали два полицая, и бомж, который сидел в углу, соседней со мной камеры. До чего же довели тебя любовь и мужики, Екатерина? Как я смогла оказаться в таком положении, ещё этим утром просыпаясь под поцелуи некогда дорогого шефа.

— Да захлопнись уже, уши вянут. — крикнул один из надзирателей, не выдержав всей глубины моего репертуара.

Не спрашивайте откуда этот репертуар взялся. У женщины должна быть изюминка, а у меня их хоть подавись.

— Чё злимся мальчики. Опять вас мама одинаково одела? — ответила я.

Мне уже терять нечего, поэтому можно и нахамить. Притом, что я их просила выдать мне телефон для законного звонка, а они жадины, не дали. Вот и я теперь им поспать на смене не дам. Всё равно что у самой уже гланды болят от таких маневров. Они это заслужили. Жалко Краснова здесь нет, я бы и ему спела от души.

Как вы поняли, с отцом я связаться не смогла, и понимала, что скоро наступит ночь, а я отсюда так и не вылезу. Прийдётся ночевать среди обшарпанных стен и не очень приятного запаха. В сон, кстати, клонило давно. Стресс давал о себе знать, и с этим ничего не поделаешь. Но я не была настроена задаваться так просто. Пережила допрос длиной в два часа — переживу и это.

— Давай ей рот заклеем? — спросил один у двруго мужика.

Я отстранено вслушивались в их диалог, продолжив свои заунылые песни. Мне было всё равно, что они будут делать. Мою душу разрывало на части из-за физиономии Валентина, которая никак не выходила из моей памяти. То, как он смотрел на меня перед тем, как его зам вывел моё тельце под белые ручки в наручниках, прямиком к бусику ментов. А ещё, под взгляды уже бывших коллег. Осуждающие, неверящие, победные: у каждого был разный.

Мой голос окончательно сорвался и под конец я захрипела. Дальше, кроме тихого писка, у меня ничего не выходило. В этот момент моя выдержка лопнула, и по щеке скатилась первая слеза. Всё это время, я терпела как могла, и вот плотину прорвало. После первой слезы, последовала вторая, и вот я уже рыдаю в полную силу. Хочется закричать, но голос пропал как по заказу. Хочется укрыться теплым одеялом и реветь без конца, но здесь нет даже подобия пледа. Много чего хочется, а особенно заехать с кулака по наглой роже “мужа”. Кольцо которого я выбросила в его кабинете. Это всё, на что хватало моей силы.

Вдоволь пожалев себя, я вырубилась под мерный храп соседа. Даже тот полицай, не смел больше говорить мне и слова. В его глазах я видела жалось в перемешку с презрением.

Чёртов Валентин!

Разбудили меня толчком в ногу и громким звяканьем ключей. Всё так до затекла от неудобной позы для сна, и замёрзло среди холода камеры. Кое как продрав глаза, я присела, и посмотрела на будившего меня человека.

Это был молодой паренёк слащавой наружности, в ненавистной мне форме. Наверное я долго проспала, если смена этих солдатиков поменялась. Хотя какое мне дело кто за мной смотрит. Главное чтобы в душу не лезли с глупыми вопросами по поводу причины задержания. Мне и так больнее уже некуда.

— На выход. Вас ожидают. — сказал всё тот же паренёк, видимо устав смотреть на моё опухшее от слёз лицо.

Я ничего не ответила, только встала и поволокла свои ноги следом за ним. Мы вышли из камеры и прошли кабинет допросной. В этот момент у меня появилось подозрение. Куда меня ведут? Неужели решили прям так отправить на зону, или допрашивать будут в другом месте? Как ни странно, но меня повели в сторону выхода из отделения, и только когда мы вышли на улицу, я решилась спросить:

— Что происходит?

— Вы освобождены, заявление забрали. Удачи. — отсалютовал мне паренёк, и закрыл перед моим лицом двери здания. Я стояла на солнце, в потрёпанной от сна одеждой и ошалелыми глазами. Это как это? Неужто Краснов решил докопаться до правды, или отец как-то узнал о моём заточении и поднял свои связи. Второй вариант был скорее всего вероятней. Ведь я не верю в то, что шеф отказался от своих обвинений, не тот он человек. Он наверняка сидит сейчас и жалеет себя родного и клянёт меня на чём свет стоит. Мудак.