Не далее как на прошлой неделе я плавала на лодке в обществе мистера Лиски, теперь же я вместе с Ривом находилась в Лондоне, готовясь предстать перед высшим светом в качестве его будущей жены.

До сих пор я гордилась своими стальными нервами. Я с легкостью брала любое препятствие, смело укрощала самую норовистую лошадь, но мысль о том, что мне предстоит появиться на лондонском балу, наполняла меня таким же страхом, какой испытывает трехлетний ребенок, впервые повстречавшись со сворой гончих.

— Сегодня вечером я приглашен на бал к Меритонам, — небрежно сказал за завтраком Рив. — Пожалуй, это вполне подходящее место для твоего дебюта в качестве моей нареченной.

Его крепкие белые зубы впились в кусок бекона.

— И сколько народу будет на этом вполне подходящем балу? — прищурившись, спросила я.

— Я думаю, не более двухсот, — ответил он. — Лондон пустеет, люди потихоньку разъезжаются.

— Я понимаю, что двести человек для тебя не слишком много, дорогой Рив, — мягко заметила мама, — но для нас это чересчур.

Перегнувшись через стол, он непринужденно похлопал ее по руке:

— Я позабочусь о вас и Деб, миссис Вудли. Не волнуйтесь, все будет хорошо.

Ха-ха! Если я и в самом деле буду рассчитывать на его заботу, то неприятностей уж точно не оберешься, — подумала я.

Собираясь на бал, я очень волновалась, хотя героически пыталась скрыть это за внешним спокойствием. Волосы были уложены в скромный пучок, который украшали белые розы. Длинные локоны свисали вдоль висков

— этого удалось добиться с помощью завивочных щипцов.

Мастерица, причесывавшая меня, предложила в соответствии с модой подрезать волосы покороче, однако, представив, сколько времени тогда придется тратить на их завивку, я отказалась.

Служанка, нанятая для меня Ривом, уже застегивала на спине мое новое голубое платье, когда дверь открылась и вошла мама.

Она выглядела просто великолепно, В отличие от меня она согласилась подстричься, и теперь ее лицо обрамляли золотистые, с проседью, локоны. Мама казалась такой молодой, что у меня захватило дух.

— Ты прекрасно выглядишь, — искренне сказала я.

— Ты тоже хорошо выглядишь, дорогая.

Милая мама! Она прекрасно понимала, что комплименты мне сейчас не помогут.

— Мисс Вудли еще не готова? — спросила она служанку, которую звали Сьюзен.

— Еще пять минут, миссис Вудли.

— Тогда я подожду тебя внизу, Дебора. — И мама вышла.

Ровно через семь минут я уже медленно спускалась по ступеням, все еще стараясь не показывать своего волнения. Достигнув поворота лестницы, я увидела Рива, который стоял внизу и смотрел на меня. На его лице было какое-то совершенно незнакомое мне выражение.

— Боже мой, Деб! — вымолвил он. — Ты просто великолепна!

Спустившись с лестницы, я посмотрела на него с сомнением:

— Ты действительно считаешь, что я выгляжу нормально?

— Нормально? — Он не отрывал от меня взгляда. — Я полагаю, что ты выглядишь более чем нормально.

Я провела рукой по шелковому платью. На нем был очень низкий вырез — гораздо ниже, чем я привыкла, — почти вся грудь была открыта. Мадам Дюфан определенно знала, как сделать незаметными мои недостатки. Рив, очевидно, думал так же, потому что смотрел на меня с нескрываемым интересом.

Сам он уж точно выглядел великолепно. Черный смокинг — чуть темнее его волос и глаз — безупречно облегал широкие плечи Рива.

— Перестань пялиться на мою грудь! — раздраженно сказала я.

Он ухмыльнулся.

— Дебора, дорогая, ты готова? — Это подошла ожидавшая меня мама.

Я снова взглянула на нее с восхищением. В небесно-голубом платье — под цвет глаз — она казалась такой же хрупкой и прекрасной, как фарфоровая ваза.

А вот если мне удастся дожить до ста лет, я никогда не буду похожа на хрупкий фарфор.

— Мне выпало счастье сопровождать на бал двух самых красивых в Лондоне леди, — галантно заявил Рив.

— Если ты бросишь меня там, я тебя убью. — мрачно посмотрев на него, пообещала я.

— Мужчины так и будут виться вокруг тебя, — печально констатировал он. — Я не смогу с ними соперничать.

— Но я ведь никою не знаю, Рив, — заметила я. — Дома меня приглашали танцевать только знакомые.

— На танцах в Кембридже ты выглядела не так, — изрек он. — Мадам Дюфан постаралась на славу.