Шрифт:
До меня медленно начинает доходить, что со мной разговаривает Ляля, что она ругается с Димой и Володей… Живы!!!
— Не надо «скорою»… — выдавливаю я, и у меня начинается самая настоящая истерика, когда я и смеюсь, радуясь, и плачу из-за пережитого страха… Телефон выскальзывает из моих рук…
Живы…
Я слышу, что Екатерина Игоревна продолжает прерванный мной разговор, но её голос звучит где-то далеко…
Глава 28
Ляля!.. Живая… Держит мою руку и почему-то плачет…
— Что?..
— Как ты нас напугала, Руся… Мы приехали, а ты… Димка с врачом ругается!
— Как ты? Как Володя?..
— Нормально, всё обошлось, если так можно сказать… Володе сейчас ожоги обработают и тоже нормально…
— Ожоги?.. Он всё-таки пострадал? — заволновалась я, представляя страшную картину. — Его надо в больницу…
— Он меня вытащил, а потом полез другим помогать… Там всё горело, вот и ожоги, но, слава Богу, ничего особо страшного… Знаешь, я его, с одной стороны, убить готова, а с другой — горжусь, что у меня такой муж… Но получить он у меня всё равно получит… Хорошо, что сюда «скорую» вызвал, а Екатерина Игоревна уже ему вызвала, — сбивчиво объясняла Ляля, — Ты как?
— Нормально, главное, что вы живы… Дети как? Я их сильно напугала?
— Дети прекрасно всё понимают, ими сейчас дед с бабушкой занимаются, поэтому не волнуйся. Лежи, отдыхай… Может поспишь?
— Нет, со мной всё хорошо, — я спустила ноги с дивана, намереваясь встать.
— Лана, доктор сказал, что тебе лучше, — подлетел ко мне Дима, который к этому моменту успел войти в комнату.
— Димка, прекрати меня так опекать. Не хочу я лежать, я лучше знаю, что мне надо…
— И что же?
— Есть хочу! Мы проголодались…
Кажется, все облегчённо выдохнули, раз у меня нормальное здоровое желание беременной женщины, даже заулыбались.
— Я сейчас…
Дима приготовился бежать на кухню, чтоб как современный истинный глава семейства добыть мамонта из холодильника.
— Дииим, я пиццу хочу, мороженое и селёдку под шубой, — виновато произнесла я, зная, что ничего из этого в доме нет.
— Сейчас закажу!
Бедный… Знаю, что пока доставят, я опустошу холодильник, довольствуясь тем, что в нём, и расхочу то, что сейчас вызывает у меня повышенное слюноотделение. Но ему хочется заботиться, мне его забота нравится, а пицца, мороженое и селёдка будут уничтожены кем-то другим, я даже знаю, как это будет поделено между детьми и родителями Димы…
— Дима, а что ты с врачом выяснял? — вдруг вспомнила фразу Ляли.
— Так, мелочи, — сконфуженно буркнул муж, запуская пятерню себе в шевелюру.
Это верный признак того, что что-то Димка сделал неправильно и теперь раскаивается, но либо исправить невозможно, либо попытка исправить, хоть и была, но не удалась…
— Диим?..
— А что он… Я ему… А он… Тебе же…
Понятно! Дима решил, что я чуть ли не при смерти, а врач рискнул ему возражать… Дима, Дима!..
— Врач жив? Обошлось без членовредительства?
— Ланааа, как ты могла такое подумать! — возмущённо тянет муж, подозрительно потирая костяшки пальцев правой руки.
— Кто остановил? — не обращая внимания на ответ, вопрошаю.
— Дима-большой, — признаётся муж, краснея как мальчишка.
— Димка, ты какой пример Руслану подаёшь? — не выдерживаю я, пытаясь не расхохотаться глядя на этого великовозрастного дитятю.
— А Руслан предложил проткнуть колёса, — высовывается мордашка Оли.
— Ябеда, — слышу голос Руслана, — Твоя же идея…
— Так! Все будете наказаны!
— Мам! — в унисон протестующе восклицают сорванцы, и в продолжение начинают одновременно тараторить, перебивая друг друга, — Мы папе хотели помочь, чтоб они не уехали…Ты такая была зелёного цвета, а он сказал, что это нормально… А разве нормально? Ты же берменная… Ну да бе-ре- мен-ная… Я так и сказала…
— Руслан, Ольга, марш на стол накрывать… А с тобой я потом поговорю, — многообещающе смотрю на мужа.
— Ой, ребята, тут с вами не соскучишься, — раздаётся хохот Ляли, которая всё это время наблюдала за нами, а я и забыла об этом.
— Ляль, а давай тоже детишек заведём? — подаёт голос Володя, который возвышается позади Оли и Руслана.
Детишек? Значит, всё удалось!..
— Лялька! Да?.. — смотрю я с надеждой на женщину, которая стала моей любимой подругой.
— Ну с родами придётся погодить, а усыновить или удочерить мы вполне созрели! — улыбается Володя.
Бог мой, а обгорел он основательно — волосы, брови… На лице какая-то мазь, руки перевязаны…
— Володя, не пугай Русю своим видом, она только пришла в себя… — машет руками на мужа, улыбаясь, Ляля.