Рафаэль скрипнул зубами.

– Одна, конечно! – заверила Сандра.

– И все же, мне кажется, ты какая-то странная.

Бандит усилил хватку – способ напомнить свои инструкции.

– Потому что я соскучилась, – прошептала Сандра. – Я ужасно соскучилась… Мне так одиноко.

Рафаэль слегка расслабился.

– Я тоже соскучился, – ответил мужчина без всякого волнения в голосе. – Но я скоро вернусь.

– Сегодня вечером? – спросила Сандра.

– Нет, не сегодня. Я здесь еще не закончил.

– Ничего страшного. Занимайся своими делами, сколько нужно. Я прекрасно все понимаю.

– Я позвоню тебе… Когда буду уезжать отсюда. Хорошо?

– Договорились.

Он умолк; Сандре было тяжело дышать.

– Мой мобильник звонит! – вдруг воскликнула она. – Прощаюсь с тобой… До завтра!

Она прервала связь и оперлась рукой на мраморную столешницу, как будто вот-вот потеряет сознание. Рафаэль спрятал оружие и силой развернул молодую женщину к себе лицом.

– Зачем ты так разъединилась? – грубо упрекнул он ее.

– Я… я не могла больше ломать комедию!

– Он наверняка что-то заподозрит! – проворчал мерзавец. – Вдобавок, когда звонит мобильник, это, черт возьми, слышно!

– Нет… Нет, он ничего не заподозрил, я уверена…

– Он спросил, одна ли ты! А ты бросила трубку!.. Так не годится, верно?

Сандра попробовала высвободиться и снова оказалась припертой к кухонной столешнице.

– Не могу больше! – простонала она. – Я больше не могу! Отпусти меня, сволочь!

Она принялась вопить как безумная и молотить его кулаками по груди, а ногами по голеням. Неожиданно он схватил ее за горло и почти приподнял над полом. Теперь она касалась плиток только носками.

– Угомонишься ты?

Она не отвечала, тогда он так надавил ей на трахею, что она сильно ударилась о стену затылком.

– Больше никогда так не делай, – пригрозил он ей. – Никогда больше не бей меня, ясно?

– …

– Тебе понятно? – проорал он.

– Прекрати, Рафаэль. Отпусти ее, пожалуйста.

Вильям поднялся с постели, а его брат даже не заметил этого. Мертвенно-бледный, он едва стоял, держась за край стола.

– Прекрати, Раф…

Рафаэль не реагировал. Прошли бесконечно долгие несколько секунд. А его правая рука по-прежнему стискивала горло Сандры. Будто бы рефлекторно.

Питбуль, отказывающийся разжать челюсти.

– Немедленно отпусти ее! – повторил Вильям, повысив голос. – Хватит, ты же убьешь ее!

В конце концов Рафаэль повиновался, и молодая женщина медленно осела у его ног.

Именно в этот момент Рафаэль заметил, что с порога за ним наблюдают Фред и Кристель. Он даже не слышал, как они спустились по лестнице.

Его глаза вновь уперлись в задыхающуюся Сандру.

И, сильно хлопнув дверью, он выскочил из дома.

Рафаэль бросает окурок на землю – крохотное свечение в ночной темноте, ничтожный огонек в кромешном сумраке надежды.

А потом топчет его, вдавливая во влажную землю.

Здесь, на берегу пруда, к которому он пришел, сам того не осознавая. Это всего в двухстах метрах от дома, а ему кажется, будто он преодолел целые километры, множество километров. Переступил черту. Чтобы добраться до сердцевины тьмы.

Туда, где пропадают люди, становясь уродливыми и чудовищными тенями.

Вечер стал чередой долгих минут тишины. Как те, что предшествуют извержению вулкана.

Они больше об этом не говорили. Впрочем, они вообще ни о чем не говорили.

Сразу после ужина Фред и Кристель поднялись на второй этаж. Рафаэль уселся в кресло около дивана, на котором Вильям по-прежнему испытывал настоящие мучения.

Сандра опять дала ему лекарство, чтобы победить температуру, снова поползшую вверх. Она материнским жестом щупает его лоб, силится ему улыбнуться, но у нее не получается.

– Нога болит, – слабым голосом стонет он.

– Догадываюсь, – отвечает она, пристраиваясь на подлокотнике дивана.

Вилли прикрывает глаза, его все еще мальчишеское лицо искажает гримаса боли.

Рафаэль знаком предложил Сандре последовать за ним. Оказавшись в кухне, он сразу закрыл дверь. Она неподвижно застыла посреди комнаты, явно напуганная тем, что снова оказалась с ним наедине. Но он к ней не приблизился.

– Почему он так мучается? Что, в конце концов, происходит, мать твою?

– Он получил две пули, – напомнила она.

– Мне известно, что значит схлопотать две пули, – возразил Рафаэль. – Вилли крепкий, он не должен был оказаться таким слабаком.